- Та-та-та-та-та-та. Вот так всего много, и так все сразу? А делать хоть что-нибудь мы умеем? По нашему профилю?
- Вы что умеете по строительству? - обернувшись к стоящим у двери молодым людям, спросила Нина.
- Ну, я себе дом строил сам, правда, не закончил, но все, в основном, умею - и кладку с расшивкой, и крышу, и всю отделку из современных материалов, - объяснил Миша. - И я никакой работы не боюсь, что надо, то и буду делать. Копать надо - буду копать, таскать - значит, таскать.
- А я - сразу должна сказать - я ничего не умею, но и таскать какой-нибудь раствор на этажи отказываюсь, - категорично заявила Роза.
- Ну, с тобой все ясно, - махнув рукой в сторону Миши, подвел итоги прораб. - А ты сейчас все здесь убираешь, моешь полы и завариваешь чай, чтобы мне больше краснеть не приходилось, когда гости нагрянут. А потом девушка, - прораб замолчал, вопросительно остановив взгляд на лице Розы.
- Роза, - догадалась представиться та.
- А я Виктор Степанович. Так вот, Роза. Твоей обязанностью будет заносить в книги накладные за день, видишь вот, на гвоздике нанизаны. Собственно, потом всё объясню отдельно. Пока ведро и тряпку возьми в шкафу, а я схожу на объект, - и определю,...
Прораб прервал предложение и вопросительно взглянул на Мишу.
- Михаил, - вставил свое имя понятливый парень.
- Мишу под присмотр наставника, - продолжил прораб. - Пойдем, отведу тебя в отделочную бригаду, пусть проверяют, что ты умеешь делать, и сможешь ли успевать выполнять дневную норму.
Прораб Виктор Степанович пошел к выходу из конторки, Миша пошел за ним, а Нина вслед проговорила:
- Постой-постой! Если он не выполнит на первых порах норму, ты «оставь его после уроков», а вот, где им жить и чем питаться, реши сейчас, чтобы мы с Николой знали, как все будет.
- А почему ты их у себя не оставишь? Квартира же у тебя большая?
- Большая-то большая, но двухкомнатная. В одной - я сама со старшим внуком. В другой - семья сына со своим младшеньким. А они молодые, им надо вместе быть хоть после работы.
- Ладно, что-нибудь сочиню. я ведь добро помню, которое ты для меня сделала. Они ведь к нам ненадолго, как я понимаю.
- Правильно понимаешь. Они себе на дорогу и одежду заработают, и потом уедут, - подтвердила Нина. Николай ни разу за все время, рта не открыл и, ни единого слова не произнес. Когда прораб увел Мишу, он только промолвил:
- Ну, бывай, девка! Счастливо вам тут оставаться, да скорее уехать домой.
Потом, молча, за руку вывел Нину из конторки, закрыл дверь, и Роза видела, как они скрылись за воротами стройки.
Часть 36
Встретились молодые путешественники только вечером возле грязного окна в длинном коридоре общежития строителей, которым оказался старый деревянный барак, кишащий тараканами. Роза стояла, облокотившись на подоконник, застеленный газетой, и сквозь её черные вьющиеся локоны проникали лучи закатного солнца, когда Миша, как только поднялся по лестнице, сразу же её увидел.
- Миша, ты почему так поздно пришел? - нетерпеливо спросила она, когда Миша подошел к ней достаточно близко. - Неужели, ты был до сих пор на работе?
- Где же еще я мог, по-твоему, быть?
- Ну, мало ли?! Не может же человек столько работать! Ты хоть обедал?
- Да, обедал, разводил лапшу. Я и для тебя припас «Доширак».
- Вот это обедал! Разве это еда для мужчины?! Я хоть у Виктора Степановича чай с печенюшками выпила.
- Тоже нечем хвастаться.
- Зато не отрава.
- Что ж делать? Так мы долго не продержимся, пожалуй.
- Ты знаешь, я просто удивляюсь. Смотрела когда-то старый советский фильм «Сын». Там сбежавший из дома школьник устроился на стройку работать, так ему не только сразу общежитие дали, как и нам, но это общежитие было гораздо благоустроеннее, чище, но его еще и месяц кормили в столовой, пока он не заработал первую зарплату. Да и в комнате общежития встретили его, хоть и скептически настроенно, потому что пацаненок ещё, но когда поняли, что он голодный, хоть чаем угостили.
- Так что же ты хочешь? Тогда Советская власть была, социализм! Человек человеку друг, товарищ и брат, а теперь что? Капитализм строим, где человек человеку волк по сути, хоть и улыбается в глаза. Конец 20-го века за окнами, что ни говори.
- Тебя поселили уже?
- Да, но я еще не знаю, с кем. А ты?
- А я уже и кровать застелила. В комнате еще три женщины, у одной лицо опухшее, бугристое, наверное, алкоголичка. А так, вполне терпимо, только хотелось бы, чтобы ненадолго, а то эти тараканы!