Михаил, по-прежнему не обращая никакого внимания на Розу, открыл дверь в купе и сказал Светлане:
- Мам, я на вокзал отлучусь, проводница говорит, что поезд еще три часа простоит. Сломалось там что-то, а мне в туалет надо. Я не задержусь, вы не волнуйтесь.
«Мать на «вы» называет, деревня. В туалет ему приспичило! Надо меньше пить, надо меньше пить», - ритмично пропела про себя Роза и решила, раз действительно поезд так долго будет стоять, тоже прогуляться на Харьковский вокзал, где она никогда не была, и поискать там в каком-нибудь киоске косметику, если, конечно, здесь есть что-нибудь приличное и оно продается за рубли, а не за гривны.
Захватив маленькую сумочку, она бросила последний взгляд на нижнюю полку, под которой остались в чемодане ее вещи и деньги, и вышла из вагона, никого об этом не предупредив.
Поезд, как оказалось, стоял на самой последней из чуть ли не десятка платформ и, чтобы добраться до здания вокзала, Роза спустилась в подземный переход. Она никуда не спешила, шла медленно, рассматривая цветную плитку под ногами. Добравшись до здания вокзала, она с удовольствием стала разглядывать всевозможные безделушки в ближайшем киоске, но даже спросить об их цене не успела, как вдруг ее кто-то решительно схватил за руку. Обернувшись от неожиданности, Роза увидела перед собой всклокоченного, растерянного Михаила, который с тревогой спросил у нее:
- Вы уже приехали или, как и я, отстали от поезда?
Она увидела на его лице одни только встревоженные, и от этого показавшиеся ей большими, ярко-голубые глаза. Не вполне поняв его вопрос, Роза быстро переспросила:
- Как это «отстали»?
- Значит, вы тоже! - с досадой взмахнул рукой парень и объяснил:
- Нашего поезда нет, он ушел!
- У-ше-ел?! - возглас Розы, казалось, эхом прогудел под куполом вокзала. Девушка в ужасе порывисто вцепилась в руку Михаила чуть выше локтя и, взволнованно стала его допрашивать:
- Ведь я сама слышала, как вам сказала проводница, что поезд простоит еще не меньше трех часов! Это шутка? Прикол? Вы меня обманываете? Или она сумасшедшая?! - Глаза Розы невольно наполнились слезами от ужаса. С ней здесь были только паспорт да сумочка. Все ее вещи и деньги остались в поезде! Даже путевка в дом отдыха лежала поверх вещей в чемодане!
Мысли, то короткие, то длинней, проносились в ее мозгу, словно молнии в небе грозовой ночью. Она не успевала ни одну из них распознать, заставить свое сознание остановить хоть одну, хоть одну зафиксировать, чтобы понять. Где-то в районе солнечного сплетения поселилась вполне ощутимая физическая боль. От этой боли и от обуявшего молодую девушку страха она заплакала, закрыв лицо руками. Заплакала навзрыд, не вспоминая больше о косметике, которую смоют слезы с ее лица.
- Не плачьте, пойдемте скорее в кассу, - Михаил взял девушку за руку и подошел с ней к билетной кассе. Немногочисленная очередь понимающе расступилась, когда парень объяснил, что с ними случилось. Но кассирша восприняла все весьма равнодушно, видимо такое происходило на ее памяти не один раз.
- Сейчас отходит поезд, поспешите. Я дам вам справку, вы по ней доедете до Лозовой, это следующая станция, а там разберутся. Скорее всего, вам спустят с того поезда ваши вещи.
Часть 5
Тут Роза, наконец, поймала сознанием несколько мыслей-молний.
«Вещи! Ее вещи! Ведь это решило бы проблему! Бог с ним, с поездом! Вещи, деньги! Только бы их не украли!»
- Скорее, скорее, бежим! - крикнула Мише Роза и уже через минуту застучала каблучками по кафельному полу перехода, словно молодая лошадка копытами, а ее черная головка с каскадной стрижкой развевалась вдоль подземных вентиляционных решеток, как грива.
Заметивший это Михаил мысленно возмутился:
«И что за нелепые мысли лезут мне в голову в такой неподходящий момент!»
Он догнал Розу а, чтобы больше не отставать от нее, и, опасаясь потерять девушку в толпе, вцепился на ходу в ее руку и крепко сжал в своей ладони.
Девушка почувствовала боль в руке от его цепких рук, от его ногтей, впившихся в кожу. Но эта боль ее даже успокоила, на мгновение уменьшив одиночество молодой, неопытной души, окруженной толпой людей. Зато она, эта боль, не уничтожила страх внутри Розы. Страх перед безвыходностью ситуации и перед неизвестностью впереди. Она не знала, что макияж на ее глазах «поплыл», ей было все равно.
Так, сцепившись намертво руками, молодые люди поднялись на нужную платформу, добежали до указанного в записке вагона, и, перебивая друг друга, с большим трудом убедили проводницу довезти их до Лозовой, в надежде, что там на перроне будет ждать их Мишина мама со своим драгоценным ковром и вещами плачущей сейчас девушки, что там им работники железной дороги предложат что-то более существенное, чем справку до следующей станции.