- Так вы не милиция вовсе, а бандиты? - спросила она Мишу.
- Мы не милиция, но не хотелось бы думать, что бандиты. Сидите тихо, если все уйдут из этой комнаты, то мы с вами постараемся отсюда выбраться.
- Как же мы выйдем? Они ведь нас догонят.
- Ничего, спрячемся как-нибудь. Бог не выдаст, свинья не съест, - успокоил женщину Миша, и они стали ждать.
Остальные перестали на них обращать внимание, увлеченные поисками денег. Что-то, видимо, удалось найти, потому что голоса стали оживленнее, а после того, как на кухне они нашли, что выпить и чем закусить, они все столпились именно там.
- Мишель, ты хочешь дерябнуть, там водка есть и закусон тоже, - выглянув из-за кухонной двери, спросил Сашок.
- Нет, спасибо, - ответил Миша, - я тут пока побуду.
Сашок скрылся за закрытой кухонной дверью, и это послужило знаком для Михаила, чтобы подхватить под руки немолодую женщину и распахнуть дверь, ведущую в коридор, где лежал зонт на полу.
Но выйти в уже распахнутую дверь не удалось.
За порогом им навстречу шагнул настоящий милиционер с автоматом за спиной и зычным окриком:
- Стоять! Вы все арестованы!
Часть 48
У Миши сердце оборвалось и даже не от страха вовсе, а от осознания, что вся его жизнь с этой минуты оборвалась в глубокую-глубокую пропасть.
Он, безусловно, вспомнил в эту, не минуту даже, а в эту секунду об ожидающей его этим вечером Розе, о ничего не знающей о его местонахождении матери, о его маленьком сыне, уже брошенном своей бездушной матерью, а теперь еще и обреченном иметь отца-преступника.
А в том, что он совершил преступление, Миша ни минуты не сомневался, потому что, и это самое главное, он надел милицейскую форму, не имея на это никаких прав. Ведь он не на театральную сцену вышел, а пришел в чужой дом в составе группы, пусть даже едва знакомых ему людей, и вовсе не для того, чтобы подшутить над кем-нибудь, а для того, чтобы требовать от незнакомых ему людей деньги, к которым он, Миша, не имеет никакого отношения.
У арестованных подельников Михаила милиция нашла немного денег, причём, весьма и весьма скромную сумму, да еще у Вадима, почему-то в фуражке, которую он упорно не снимал до последнего, нашли несколько скромных женских золотых украшений советского производства.
У них всё это отобрали, приказали раздеться до трусов, не позволили надеть свою одежду из багажника желтой Нивы, так, полуголыми, отвезли в СИЗО, там долго били, заводя в кабинет по одному и требовали признаться, что они банда, давно и плодотворно орудующая на дорогах в милицейской форме. Поздно вечером им выдали тюремную робу и рассадили по разным камерам.
- Вот видишь, какая красота! - с восхищением воскликнула Александра Федоровна, когда Роза вошла к ней в кабинет в строгом приталенном платье-халате из плотного темно-синего шелка, застегнутом до самого низа на белые пуговицы, с белым ремешком на талии, с большим V-образным вырезом для отложного белоснежного английского воротника, с короткими рукавами, отделанными белой бейкой, да еще и белыми планками на груди, имитирующими клапаны на нагрудных карманах. - Или ты предпочитаешь юбки-резинки, на которых сейчас вся молодежь свихнулась? Или пышненькую с оборочкой юбку-ламбаду?
- Нет, не надо ни резинку, ни ламбаду, но на этом платье не много ли белой отделки?
- Нет, моя ж ты красота, не много. В этом платье фасон и глубокий синий цвет обаятельны, и подчеркивают независимый и самостоятельный нрав той, кто его носит. В нем ты всегда будешь иметь своё мнение и твердый внутренний стержень. Управление временем и целеустремленность теперь твои козыри. В этом платье тебя всюду будут воспринимать всерьез. При этом в нём можно и в мир, и в пир, и в добрые люди.
- Мне бы хотелось, чтобы были брюки, - смущаясь, пролепетала Роза.
- Так давай тебе выдадим парочку брюк. Надеюсь, ты не озабочена ношением джинсы? А то сейчас парня от девушки не отличишь - все в джинсовых брюках, джинсовой рубахе и в джинсовых курточках. Подурели! Там, где эти джинсы придумали, в них только навоз чистят, а у нас скоро джинсовой тканью вместо вышитых полотенец будут иконы украшать в иконостасах. И лейблы налепят для пущей важности!
- Нет, я к джинсам равнодушна, моя бабушка тоже их не любит, но просто в брюках мне было бы удобней ходить. Вернусь домой, куплю себе одежду.
- Вот и хорошо, а пока ты купить её себе не можешь, доставь мне удовольствие одеть тебя по своему вкусу, согласна?
- Согласна.
Александра Фёдоровна нажала кнопку под столом и в кабинет вошла секретарша.