Часть 62
После этого Светлана беспрекословно съела кашу из «Геркулеса» и выпила чай с пряником. Роза поставила на поднос посуду, сложила шприцы для кипячения, «Тройной одеколон», йод и вату, а коробочки с ампулами оставила на книжной полке, где корешки Димкиных книг сообщали ей, какими разносторонними были у этого парня интересы. Много было книг и учебников по строительным специальностям, был даже самоучитель по кладке русской печи, но были и исторические, приключенческие книги и книги , повествующие про географические открытия.
Роза увлеклась, рассматривая книги, когда из оцепенения её вывел строгий окрик Светланы Георгиевны:
- Ты что это замерла? Уже никуда идти не собираешься?
Роза вздрогнула и подумала, что за всё время после своего приезда в Гусь-Хрустальный мать Михаила ни разу не обратилась к ней по имени.
- Ты передай Татьяне, что я тут у вас лежу, пусть она придет и принесёт мою сумку.
Только Татьяны в гостинице не оказалось, она уехала домой, а сумку своей свекрови оставила на ресепшене. Роза спросила у дежурного администратора:
- Скажите, а она какой-нибудь записки не оставила?
Та поискала, обернувшись к полке с ключами и повертев головой, будто обрадовалась, когда ячейке № 17 увидела сложенную вчетверо записку. Ни о чём не спрашивая Розу и Людмилу Захаровну, она вручила им сумку и записку и сосредоточенно стала листать лежащий на её столике какой-то глянцевый журнал. Восприняв олимпийское спокойствие администратора как демонстрацию равнодушия к чужим проблемам, тётя Люся потянула Розу к выходу, громко при этом всё это комментируя:
- Пойдем, на улице прочтём, что там эта Таня написала, а то, видишь, как мы мешаем бедной женщине интересоваться последними московскими сплетнями. Того и гляди она нас взглядом испепелит от досады.
Они спустились со ступеней, сели на лавочку и прочли:
«Обдумала всё. Поняла, что мне здесь делать больше нечего, поэтому уезжаю домой. Сообщу Константину Сергеевичу обо всём. Пусть он приедет и увезёт Светлану Георгиевну сам. Мне с этим не справиться. Деньги отвезу ему, боюсь, что пропадут, а вещи оставляю, надеюсь, что их хозяйка их получит. Пусть выздоравливает. Приеду домой, сразу подам на развод. Пока Миша в тюрьме, надеюсь, нас разведут быстро. Обижаться не надо, каждый человек думает, прежде всего, о себе, а я ни в чём не виновата. Таня»
- Не виновата она! - пробурчала тётя Люся. - Тут все виноваты, а она ни при чём. На развод, видишь ли, подаст! Обдумала она! Вот есть же такие эгоистки до мозга костей! Мешали ей раньше развестись, так надо же спешить, чтобы развестись при создавшихся обстоятельствах.
- Да, Миша говорил, что она суда боится, поэтому не разводилась. У них же ребёнок, разводили бы только через суд. Она боялась, что ребёнка ей присудят или выплату элементов. А теперь, так или иначе, а ребёнка она воспитывать будет сама и алиментов платить некому. Всё для неё упростилось и стало ясным.
- Действительно, упростилось и стало ясным, кто есть кто, - подтвердила тётя Люся, решительно подхватила нетяжёлую, в общем-то, Светланину сумку и позвала Розу:
- Пойдем-ка! У нас слишком много проблем, чтобы рассиживаться. Ты фасоль в тарелке поближе к Светлане поставила? Она дотянется, если вдруг есть захочет, а нас не будет?
- Да, я близко к кровати поставила, на тумбочку. Да она злостью своей будет сыта, не похудеет.
- Вот уж действительно! Чего она на тебя взъелась? И ведь не докажешь, что не верблюд, что не ты её Мишеньку в Гусь-Хрустальный привезла, что ты так же настрадалась досыта. Ну, да, хватит! Куда мы теперь?
- По-моему надо пойти к тому адвокату, о котором мне женщина из Белоруссии возле милиции рассказывала. Это недалеко, пойдемте?
- Пойдем, конечно, но мы ведь две тысячи долларов не можем ему предложить.
- Ну, и что? Мы хоть всё выясним пока, а там видно будет. Пойдем.
Часть 63
Они шли по тому же ровному тротуару, по которому брела Роза, роняя зажатую в ладони мелочь в тот первый, трудный день, когда она только узнала о том, что Мишу арестовала милиция. Сейчас ей от одних только воспоминаний стало жутко, ей захотелось ощутить рядом человеческое тепло и понять, что она не одна. Проявлять какую бы то ни было нежность по отношению приютившей её Людмиле Захаровне она до сих пор себе не позволяла, но сейчас необходимость в этом была так велика, что девушка обняла женщину за плечи и прижалась к ней сбоку. Та от неожиданности уронила Светланину сумку на потрескавшийся асфальт тротуара, с пробивающимися сквозь него кустиками травы, а Роза подхватила сумку, сжала ладонью руку Людмилы Захаровны выше локтя и прижалась к этому месту своей щекой.