- А у нас в Туле в сухих благоустроенных хранилищах сохраняют картофель при двух градусах Цельсия, насколько я знаю, - вставила Роза.
- Ну, может, это теперь. Или институт научно-исследовательский.
- Ой, кажется да.
- В наше время такое тоже бывало, но, в основном, не сохраняли, а очень много списывали. И перебирать овощи посылали на овощные базы всех: от учёных до библиотекарей, от рабочих до студентов.
- Значит, это было кому-то выгодно, а, может, просто безалаберность, - предположил Димка. - И где тут коммунизм?
- Подожди, объясню сейчас, а пока давай готовиться к выходу, мы приехали, Роза.
Часть 66
Когда вышли, Роза поняла, что до леса надо ещё идти. Яркое солнце жарко палило её чёрные волосы, но дул приятный ветерок и идти помогал размеренный, в такт шагам, интересный рассказ тети Люси.
- Так вот что я вам скажу, молодые люди. Я сделала вывод, что при Советской власти производилось много необходимого, и всё это было очень дешёвым, но распределялось оно крайне безалаберно, без учёта специфики регионов. То ли страна была слишком большая для тех, кто этим занимался, то ли они ответственности не ощущали, не знаю. Но, например, хлопчатобумажные ткани были настолько дёшевы, что мне хотелось купить сразу рулон, как покупали, приехав на ярмарку, мои деды и прадеды. Но не давали продавцы рулонами покупать. Да и нам, русским женщинам в 20-м веке, хотелось одеваться в платья из красивых шёлковых тканей, из трикотина, из шерсти с лавсаном, носить пальто и шубы с натуральным дорогим мехом. Но пальто хорошее можно было купить только в Москве, причём размеры были не больше сорок восьмого и цвет у них у всех почти одинаковый, скучный. И фасоны не ахти. А, кроме маленьких размеров, большие размеры платьев из красивых тканей можно было купить только в Прибалтике. Сами же красивые ткани можно было купить только в республиках Средней Азии, где простой народ их не покупает, они носят национальную одежду. Магазины там ломились от таких причудливых, таких изысканных современных тканей, что мы ходили по этим магазинам, как по музеям. Глаз не оторвать! Вот почему излишки этих тканей не привезти было бы к нам в Россию? Ума не хватало, что ли? Если к нам что-нибудь привезут, да не на складе положат, чтобы продавать из-под полы, а «выбросят в магазин», то тут же образуется очередь и дойдёт до драки. Поэтому в уценённых магазинах Узбекистана и Таджикистана лежали горы мужских свитеров голубого, розового, бежевого цвета, женские туфли на удобной платформе и много-много всего, что стоило там копейки, но даже за копейки мужчины и женщины тех национальностей ни за что не наденут. Вот для чего надо было привозить недорогие ковры, паласы и ковровые покрытия в Дагестан, где своих ручной и машинной работы, хоть завались?! Для чего шикарную мебель привозить в Норильск, если там люди живут временно и надеются уехать поскорей «на материк»? Ведь даже, если он доработает там до пенсии, с собой мебель привезти в сохранности нереально, а тут её нет в магазинах, даже за нашей, за советской, в очереди надо стоять. Зато в Средней Азии мы с мужем удивлялись красоте и красивейшим современным фасонам платьев из причудливых современных тканей, но только на представительницах титульных национальностей, если они работают в администрации города или республики. Если же это руководящий работник или русская учительница, то они в солидных костюмах.
Вот люди и превращались в челноков, когда это ещё было запрещено, когда за это наказывали. Возили на поездах из Средней Азии фрукты, возили из Москвы пальто, а из Дагестана дешёвые ковры. А если бы всё это разумно распределяли, если бы тогда разрешили людям предпринимательство, то не отдавали иностранцам наши природные богатства, не лишали бы нас всех тех социальных льгот, которые были при Советской власти. А теперь и капуста не по шесть копеек, и Китай нас обогнал, и работы нет, как нет. А тогда попробуй не поработай, сразу придут выяснять, на какие шиши ты живёшь! Ну, вот мы и пришли.
- Не прошло и года, - заметил Димка, - но нам надо еще дойти до моей полянки. Надеюсь, кроме меня, там никто не пасётся. Шагайте за мной, как говорится, след, в след.