Но откуда у него такой ключ?! Или он обладает силами, схожими с моими?!
- Дорогой мой, - обратилась я к Духу Воздуха, - нет ли здесь отпечатка его мыслей?
- Нет, - твердо ответил мне мой проводник, - но я могу сопроводить тебя до его жилища. Следуем за ним.
Дух Воздуха ускорил движение воспоминания и мы добрались до момента, когда наш подозреваемый пойдёт домой.
Оказалось, что предполагаемый вор живёт по-соседству.
Дедушка зашёл в соседний подъезд, то есть с умершей бабушкой он мог быть знаком.
Я проводила его до квартиры и запомнила, куда мне надо будет прийти, когда я обрету плоть.
Для подобного поступка, первого в моей практике, между прочим, нужен очень веский мотив. Мне необходимо все разузнать и как можно скорее вернуть Ангела Смерти на его законное место, иначе ещё одна блудная душа будет скитаться по миру живых. Оставалось совсем мало времени и я поспешила к адресату. На всякий случай я зашла за членами семьи умершей бабушки.
Как ни странно, но родственники ни капли не удивились.
- Понимаете, - начала объяснять Валентина Петровна, - Николай Геннадиевич в молодости ухлёстывал за моей мамой, но та была непреклонна и дала ему от ворот поворот. Он обиду затаил на всю жизнь. Он ведь так и не женился! Всё маму мою ждал. Видел, как замуж она выходит, видел, как дети рождаются и растут, даже отца нашего хоронить приходил. Всё надеялся, что мама даст ему шанс. Да так и не дождался. Она второй раз замуж вышла, да не за него опять. Вот и озлобился он. Живет один всю жизнь, да только и развлекается тем, что на соседей заявления участковому пишет.
- Так, мотив более или менее понятен, - сказала я, - но вот как он смог Ангела украсть?!
- Ой! - отмахнулась Валентина Петровна, - небось книжек каких начитался!
Я перечить не стала и не стала объяснять, что одними книжками тут не обойдёшься. Тут нужен дар.
Время истекало, и счёт шёл уже на минуты. Поэтому мы больше медлить не стали, а постучали в дверь к старичку.
Дедушка открыл дверь и улыбнулся:
- А Любашу почему с собой не взяли?
Внешне дедушка был опрятен, чист и весел, но глаза его странно вращались. Я знала причину. Старик умирал. Он был совершенно близок к смерти, поэтому и смог увидеть Ангела Смерти и даже до него дотронуться. Меня удивляло лишь то, насколько сильна была его воля к жизни сейчас, насколько крепко он держался за последнюю ниточку. А всё ради одного - ещё раз увидеть Любашу.
Он пригласил нас в дом, там я увидела висящий на плечах костюм, а кровать была застелена чистой белой простынею, зеркала занавешены. Он знал. Он всё знал. И был готов. Осталось одно незаконченное дело: Любовь. Любовь во всех смыслах этого слова. Вся его жизнь - Любовь. Женщина, мир, каждый день. И те нерастраченные чувства, те несказанные слова сейчас удерживают его в этом мире.
Старичок жестом предложил нам присесть.
- Я знаю, зачем вы пришли, - сказал он.
- Дядь Коль! - накинулась на него Валентина Петровна, - давай, не балуй! А ну вертай нашего Ангела! За него деньги плачены!
- А где моя Люба? - начал противиться Николай Геннадиевич, словно маленький ребёнок, у которого забирали конфету.
- Подождите, - отрезала я, - давайте поступим так: вы, Николай Геннадиевич, освобождаете нашего Ангела Смерти, а я попрошу его привести дух Любови Ивановны с вами поговорить, если она, конечно, захочет.
Я оставила себе путь к отступлению, потому что душа может отказаться прийти, а я заставлять никого не могу, это не в моей власти. Я могу их видеть и слышать, могу с ними общаться, но приказывать им или требовать чего-то... извините... Я предпочитаю дружить с ними, а не воевать. Тем более, война эта заведомо будет мной проиграна.
Дедушке понадобилось некоторое время на раздумья. Он смотрел на меня молча, пока сильный приступ кашля не начал душить его.
Время на исходе. Мне необходимо торопиться!
- Николай Геннадиевич! - взмолилась я, - если сейчас не освободить Ангела Смерти, то Любовь Ивановна навсегда останется бродить по этой земле и никогда не обретёт покой! Неужели вы такой судьбы ей желаете?! Неужели вы уйдёте в лучший мир с таким грузом на сердце?
К моему удивлению, старичок расплакался. Его слёзы не лились струёй, не давились специально. Он плакал от отчаяния. Это отчаяние было искренним.
- Я просто хочу попрощаться с моей Любашей.
- Так отпустите её проводника! - воскликнула я, - и мы всё устроим! Я приложу все усилия для этого!
Николай Геннадиевич посмотрел на меня взглядом полным боли, а в руке у него оказался этот самый г-образный ключ.