«Робер! Вот так так! А я-то удивился, на кого он похож? Да ведь он же вылитый мой братец! Не правда ли, Франсуа? Просто копия!» — «Точно, монсеньор, — поддакнул слуга тонким голоском. — Волосики черные… Глазки, кажется, серые…»
«Так вот он, ваш секрет, прелестная Тереза! — с торжеством воскликнул красавчик. — Вы прижили этого ребенка от моего кузена! И хотели, клянусь распятием, показать его Роберу! То-то бы он изумился!»
«Ах, господа, — сказала я. — Прошу вас, не выдавайте никому мою тайну. И монсеньору тоже. Это была ошибка — желание позвать его сюда. Кто он — и кто я? И мой сын, я знаю, ему совсем не нужен.» — «Тут вы, пожалуй, правы. Ваш монсеньор давным-давно женился. И думать о вас забыл!» Мари! Как мне стало горько! Он женился… И, верно, и дети у него уже есть… Законные… А не от какой-то там неумытой крестьянки!
«А вот детей у него еще нет, — продолжал этот господин. — Ваш сын, выходит, — его первенец. Очень красивый мальчик! Подойди сюда, маленький Робер. Не бойся!» Я повернула сыночка к этому человеку. «Иди же сюда! Я — твой дядя! — сказал красавчик и взял моего сына за руку. — Да… Одно лицо!.. И глаза — такие же серые…» — И он вдруг оттолкнул моего мальчика от себя. Лицо его как-то странно исказилось.
«Ну, Тереза, — произнес он. — Раз уж я сюда приехал, причем по твоему желанию… Думаю, мы с тобой должны поладить. — Теперь он обращался ко мне на «ты». — Ты очень красивая женщина, и ты мне нравишься. И, верно, не откажешь своему родственнику — ведь мы теперь с тобой в родстве, не так ли? Ты не будешь ломаться. А твоя подружка, мне кажется, пришлась по душе моему Франсуа. Здесь, конечно, тесновато для четверых. Но мы как-нибудь устроимся.»
Я поняла, чего он хочет. Вот негодяй! Он протянул ко мне руки, но я отпрыгнула к стене, сорвала с нее свой лук и, натянув его, мгновенно наложила стрелу и направила ее в грудь этого наглого красавчика.
«Убирайтесь отсюда! — крикнула я. — Иначе я выстрелю в вас! И знайте, что стреляю я хорошо!» Но негодяй ничуть не испугался. «Ба! Да ты просто амазонка! — воскликнул он со зловещей улыбкой. — Только вряд ли твоя стрела пробьет мои доспехи. Они из лучшей стали, красавица. — И он расстегнул свой плащ, и я действительно увидела под плащом стальные латы. А он крикнул: «Франсуа! Хватай девчонку!».. Не успела я и глазом моргнуть, как к горлу Франшетты слуга приставил кинжал. Робер заплакал от испуга, забившись в угол за лавку. «Брось свой лук, дурочка, — почти ласково сказал господин. — Или Франсуа перережет твоей подружке горло. И знай, что он не раз этим занимался. И рука его не дрогнет.»
Мари!.. Мне не надо было делать этого… Надо было выстрелить… И тогда бы все было по-другому. Но Франшетта смотрела на меня такими глазами… Я видела, как острое лезвие кинжала врезается ей в горло. Как потекла из пореза кровь. И я бросила лук. Господин выхватил свой меч из ножен — и ударил меня рукоятью по голове. В глазах у меня почернело, и я упала на пол.
…Когда я очнулась, Мари… Оказалось, что я привязана к лавке. Своим собственным платьем, изрезанным на полосы. Я была совсем нагая, Мари. А Франшетта лежала на полу, тоже связанная, и тоже голая. Бедняжка тихо всхлипывала. Мы обе понимали, что нас ждет. Но ее мне было жаль гораздо больше, чем себя, — ведь я уже была замужем… А Франшетта была невинной девушкой. Наших мучителей не было видно. Но они были недалеко, за дверью, и я слышала их голоса. Я попыталась, как могла, шепотом, успокоить Франшетту. И подготовить ее к тому, что ей предстояло вынести.
Но где же Робер? Уж ребенку-то эти скоты не причинят зла! Я позвала его. Он вылез из-за лавки и обнял меня своими маленькими ручонками. Я сказала ему: «Спрячься, сыночек. Молчи и не показывайся на глаза этим господам, пока они не уедут. И, ради Бога, заткни ушки пальчиками. Ты сделаешь, как сказала тебе мама?» Он кивнул. «Вот и умница. Спрячься под лавку… И не вылезай, пока господа не уедут подальше от нашей избушки.» Он опять кивнул. Он был совсем маленький, Мари… Но уже многое понимал. Я слышала, как сынок полез под лавку. И тут же открылась дверь, и вошли красавчик со слугой.
«Ну, Франсуа, — сказал красавчик, — и я увидела, как блестят его глаза, — у нас в клетке две пташки. И обе очень красивы. Какая тебе больше нравится?» — «О что вы, монсеньор, — с отвратительной улыбкой ответил слуга. — Выбирайте вы. Разве я могу лишить вас, своего господина, такого удовольствия?» — «Ну что ж… В таком случае, попробуем сначала шлюху моего кузена, — сказал красавчик. — Посмотрим, что святоша Робер нашел в этой грязной потаскушке. А ты можешь взять себе ту, Франсуа.»