— Мне только остается поблагодарить вас, монсеньор, за то, на что вы идете ради нас с Франсиской. И уповать на то, что и нас с женой ждет такая же любовь, способная выдержать годы совместной жизни, сохранив всю свежесть и глубину чувств.
— Уверена, сеньор Очо, что так и будет с вами! — воскликнула Доминик, глядя на Робера сияющими влюбленными глазами…
Через пять дней утром Доминик прибыла в Париж в сопровождении десятка слуг, в том числе мавра Исмаила, который теперь сделался чуть ли не ее личным телохранителем. Герцогиня де Немюр, естественно, остановилась во дворце своего мужа и, приняв ванну, переодевшись и слегка перекусив, отправилась в королевский дворец, в капелле которого должно было состояться венчание Очо и Пачиты. Казалось бы, свадьба карлика королевы — хоть и любимца Бланш, но все же не дворянина и, вообще, человека весьма сомнительного происхождения, — должна была, как и свадьба любого слуги, пройти незаметно и скромно; но ее величество, мечтавшая женить маленького уродца уже много лет, настояла на том, чтобы бракосочетание было пышным и торжественным, а обряд венчания был возложен хоть и не на епископа Парижского, но на исповедника королевы падре Алонзо де Кордову, родственника, как поговаривали, главы самой Инквизиции.
Поэтому, приехав во дворец, Доминик увидела множество нарядно одетых дам и кавалеров, ожидающих начала церемонии. Король и королева сидели на своих тронах, и Дом, приблизившись, приветствовала их изящным реверансом. Лицо Бланш, услышавшей имя герцогини де Немюр, объявленное сенешалем, сначала стало кислым, но, когда Доминик подошла к тронам и поклонилась, ее величество довольно милостиво улыбнулась молодой женщине и сказала:
— Мы рады вам, милое дитя. Как поживает наш кузен, герцог де Немюр? Как его здоровье? Право, жаль, что его нет сейчас с нами…
Дом покоробило это небрежное обращение «милое дитя». Можно было подумать, что королева разговаривает не с супругой герцога, а с его сиделкой!
— Благодарю вас, ваше величество, — ответила она, — моему МУЖУ гораздо лучше.
— Мы рады слышать это, — промурлыкала Бланш, — и надеемся, что в самом недалеком времени герцог де Немюр появится в столице.
— Боюсь, что это произойдет не так скоро, ваше величество. Воздух Парижа, по словам лечащих врачей, вреден моему супругу. И мы на днях уезжаем на юг, в Лангедок.
— В Лангедок! В такую провинцию! — всплеснула руками Бланш. — Несчастный кузен! Ему, столь блестящему вельможе, ехать в такую глушь!
— Роберу самому не терпится уехать туда, — с легкой улыбкой промолвила Дом, — чем дальше от Парижа, — тем, утверждает он, ему становится лучше… и легче.
— Увы! Там нет никаких развлечений, общества, женщин. А мой кузен так все это обожает! — воскликнула королева, с мнимой печалью покачивая головой.
Доминик чувствовала, что Бланш хочется разозлить ее. Едкий ответ уже готов был слететь с губ молодой женщины; но вдруг в разговор вмешался король. Юный Людовик недовольно взглянул на свою мать и громко сказал:
— Мы сердечно рады, что наш дядя поправляется! И желаем ему скорейшего выздоровления. И пусть не торопится возвращаться в столицу, дорогая герцогиня! Свежий воздух, действительно, весьма полезен. Мы также надеемся, что в следующий ваш приезд в Париж, мадам, вы порадуете нас известием о скором появлении на свет сына и наследника герцога де Немюра. — Бланш позеленела от злости, услышав это.
— Ваше величество, я передам моему супругу ваши милостивые слова, — сказала, низко поклонившись царственному мальчику, Дом. — А последнее ваше пожелание мы с мужем будем считать, с вашего разрешения, королевским повелением. И приложим все усилия, чтобы выполнить его, и как можно скорее!
Королева пристально разглядывала молодую женщину. Похоже, эта наглая девчонка и Робер не слишком нуждаются в подобном повелении короля. Судя по бледному лицу герцогини де Немюр и кругам под ее глазами… А, возможно, она уже беременна? О, как королева ненавидела эту дерзкую выскочку, отнявшую у нее Роберто!
…Едва Доминик отошла от тронов, как к ней приблизился высокий полный седовласый еще очень красивый, хотя и немолодой, господин, одетый в черное, по испанской моде, и со знакомым ей орденом Сантьяго на груди. Сердце Дом вдруг забилось сильнее. Она поняла, кто это, еще прежде, чем этот мужчина поклонился и заговорил с нею.
— Хоть это и противоречит этикету, мадам, разрешите мне представиться вам лично, — мягким бархатным голосом сказал он с легким испанским акцентом. — Я — дон Гарсия де Рохо, посол Кастилии при французском дворе. Вы же, если я не ошибаюсь, — герцогиня де Немюр, супруга Робера де Немюра. — Дом слегка наклонила голову. — Который, как и я, является командором ордена Сантьяго.