— Эй, отворишь ли ты, черная образина? — неистовствовал за дверью Паркер.
— Кто там орет? Что нужно? — спокойно сказал рыжеватый плотник, отворяя дверь.
Паркер чуть не сшиб его с ног. Он ворвался в мастерскую и принялся бегать во все стороны, заглядывая под токарные станки и сложенные доски.
— Скажете ли вы наконец, сэр, что вам угодно? — нетерпеливо спросил его плотник.
— Где девчонка? Куда вы девали ее? Говори, негодяй! — вцепился в него Паркер.
Но плотник так крепко стиснул ему руки, что Паркер принужден был отступить.
— Ну-ну, я пошутил, — сказал он хмуро. — Скажи мне, где черная девчонка, и я дам тебе пять долларов.
Плотник радостно осклабился:
— Вот это другой разговор! Давно бы так. Если бы вы, сэр, с самого начала сказали, что вам нужна маленькая негритянка, мы бы сейчас же указали ее вам.
— Да где же она? — нетерпеливо спросил Паркер.
— А она уже давно на том берегу, — так же радостно сообщил плотник. — Живо перемахнула через мастерскую, потом к реке, вскочила в лодку — и давай ходу… Мы и оглянуться не успели…
Паркер длинно выругался.
— Вы все заодно, проклятые оборванцы! — сказал он свирепо. — Ну, дай срок, я ее все равно отыщу. Она от меня не уйдет. Хорошо, что хоть Приста я держу. Кис-кис, вот ты и опять со мной, — обратился он совсем другим, нежным тоном к коту.
В тот момент я услышала сердитое фырканье кота.
— Ах ты, дрянь! Ты царапаться! — вскричал Паркер и вдруг снова завопил: — Лови! Держи!…
Сапоги его прогромыхали мимо меня. Раздался подавленный смех рабочих. Крик Паркера некоторое время разносился по двору, потом постепенно удалялся, и наконец совсем издалека донеслось:
— Лови! Лови его!…
Тогда рабочие разгребли стружки и помогли мне выбраться.
Я стояла вся облепленная кудрявыми деревянными завитками. Стружки запутались у меня в волосах, в платье. Рыжеватый плотник заботливо почистил меня:
— А теперь можешь спокойно отправляться, куда тебе нужно, — сказал он мне: — толстопузый не скоро вернется, он кота ловит. Впрочем, могу тебя проводить, если тебе все-таки страшно.
И, не спрашивая меня ни о чем, он проводил меня до дому и сдал маме. Мама принялась благодарить моего спасителя.
— Бедняки всегда должны помогать другу — сказал он ласково, — а то их всех, и белых и черных, сделают рабами. — И с этими словами рыжий плотник ушел.
Каково же было мое изумление, когда, зайдя в комнату, я увидела Приста! Кот лежал на моей постели, и у него был такой вид, словно он никогда и не выходил из дому.
Я принялась тормошить и ласкать его, радуясь, что он со мной.
После этого случая мама решила, что нам нельзя больше оставаться в Вильмингтоне. Паркер, конечно, уже подослал шпиков, и они вот-вот обнаружат наше убежище. Гапкин тоже этого опасался. К тому же Вильмингтон находился в рабовладельческом штате, а мы все еще не оставили надежды пробраться на Север, в свободный штат.
Гапкин знал поблизости еще одну «станцию» «подпольной железной дороги», где нам могли помочь. Мы совсем было собрались бежать в другой штат. Но нашему намерению помешала война, которая началась между Севером и Югом Америки.
ДИРЕКТОР
— А теперь, Мэри, пора уходить, — сказала бабушка, — на сегодня я кончила.
Чарли отправился, как обещал, провожать Мэри домой. Мальчик и девочка шли по освещенным улицам, мимо открытых дверей салунов, откуда доносилось пение или звуки механического пианино. Старик нищий стоял на тротуаре с непокрытой головой и играл на скрипке. Скрипке не хватало одной струны, но все-таки старик играл очень искусно.
Чарли и Мэри остановились послушать.
— Ты знаешь, что он играет? — спросила Мэри.
— Да, это песня про мальчика Джо и его собаку, — отвечал Чарли и тихонько начал напевать:
— Я тоже знаю много песенок, — сказала Мэри, — только мама сердится, когда я пою. Она говорит, что петь и плясать нестоящее дело, это занятие для цветных.