Чарли хотел было ругнуться, но смолчал. Они уже подходили к дому сенатора Грэй-Френса, где жила Мэри. Показалась чугунная решетка сада. У ворот маячила темная фигура с неясными очертаниями. Заметив обоих ребят, фигура метнулась им навстречу. Не успели еще Мэри и Чарли сообразить, в чем дело, как оба оказались зажатыми, как клещами, огромными лапами поварихи Роч. Повариха тяжело дышала и молча тащила за собой ребят. Дойдя до ворот, она втолкнула Мэри в калитку и с треском заперла за ней замок. Потом изо всей силы дернула Чарли за курточку.
— Пойдешь со мной к директору, паршивый мальчишка! Он тебе пропишет…
— Не пойду. Вы не смеете ругаться… — отбивался Чарли, но повариха крепко ухватила его за плечо, и ему пришлось покориться.
Он бросал вокруг беспокойные взгляды, но на улице никто не обращал на них внимания. У поварихи было перекошенное от злости лицо. Она боялась, что мальчику все-таки удастся сбежать от нее, и больно выворачивала ему руку.
— Да вы не беспокойтесь, я не убегу, — насмешливо сказал ей Чарли.
Они подошли к небольшому коттеджу с низким крыльцом и балконом. На пронзительный звонок поварихи дверь открыл сам директор школы. Это был сухой, высокий человек с квадратным лицом и бегающими ржавыми глазами. Во рту у него постоянно торчала сигара, и, даже разговаривая, он продолжал сосать ее.
Увидев посетительницу в такой поздний час, директор не удивился: очевидно, она была частым гостем в его доме.
— Вот, сэр, тот самый мальчишка, — задыхающимся голосом проговорила повариха, втаскивая Чарли в кабинет. — Опять повадился ходить с Мэри. Подумаешь, какой черный кавалер!…
И она неприятно захихикала.
— Имя? — не выпуская изо рта сигары, спросил директор.
— Чарльз Аткинс, — пробормотал едва слышно Чарли.
— Громче, не слышу.
Чарли повторил.
— Он сын этой негритянки Аткинс, которая служит в вашей школе, сэр, — вмешалась повариха. — Помните, сэр, я вам говорила еще о ее муже…
Директор махнул ей рукой, чтобы она замолчала.
Потом он поманил пальцем Чарли:
— Поди сюда, Аткинс. Ты, Аткинс, кажется, умный мальчик, хорошо учишься, не так ли? — Директор заговорил неожиданно ласковым тоном, он даже взял Чарли за подбородок.
— Спросите его лучше, сэр, что за истории рассказывает его бабушка, — снова вмешалась повариха. — Представьте себе, сэр, она внушает детям, что негры сделаны из того же теста, что и белые. Чепуха, вредная чепуха, сэр! Это все равно, что убедить меня, будто черные лепешки делаются из той же муки, что и белые.
— Подождите минутку, миссис Роч, прошу вас, — сказал директор.
Он подошел к поварихе и что-то тихо сказал ей на ухо. Чарли послышалось, будто директор произнес: «Так мы из него ничего не вытянем», но мальчик решил, что это ему показалось.
— У тебя много друзей, Аткинс? — спросил директор, обратив на Чарли свои ржавые глаза.
— Да, сэр. Все наши мальчики и девочки — мои друзья, — скромно отвечал Чарли.
— Верно, и у мамы твоей много друзей? — продолжал директор. — Ведь она как будто каждый вечер бывает в гостях?
— Нет, что вы, совсем не в гостях, — ответил Чарли, — мама ходит на митинги, а сейчас она ходит к рабочим, которые бастуют…
— Вот как! К рабочим, которые бастуют? — Директор нервно приподнялся на своем кресле. — И что же она там делает?
— Она помогает их семьям, читает им разные книги. Мама ведь очень много знает, — охотно рассказывал Чарли.
Директор казался очень заинтересованным. Ом попросил Чарли подробно рассказать, какие же книги читает его мать рабочим. Но Чарли и сам этого хорошенько не знал.
— Только одну книжку я знаю. Такая красная, небольшая, — сказал он, — ее подарил мой папа, когда был еще на свободе. Мама очень ее бережет. На ней написано Ленин.
Директор поперхнулся.
— Она и теперь переписывается с папой? — спросил он быстро.
Чарли поглядел в ржавые колючие глаза директора, и вдруг его взяло сомнение.
— Не знаю, — сказал он отрывисто.
— Врешь, знаешь! — Директор схватил его за ворот; внезапно от его ласковости не осталось и следа. — Сейчас же отвечай, маленький змееныш!