Жаль, что радио давно сломалось. Если бы она под него просыпалась, то её утро было бы самым счастливым. Так что мы решили выступать вместо радио. Вместо песен мы поведали ей секреты. И она была благодарным слушателем.
— Не знаю, что вы сделали, но вы определенно гении, — сказала как-то нам Ласка, — Она больше не пристает ни к кому. Так, дежурная привычка.
— Просто ей нужны были друзья, — сказал Блейн, — Она была очень одинокой девочкой и хотела близости. А это — единственная близость, на которую она была способна.
— Может, и так, — удивленно подняла брови Ласка, — Я не смотрела на проблему в таком ключе. Иногда стоит поучиться у пациентов.
Мы рассмеялись.
Конечно, это были чудесные деньки. Мы веселились изо всех сил, нутром чувствуя, что скоро расстанемся.
Всё решил тот пожар. Я знала, что Ромео был упрямцем. Знала, что он не прощает. Блейн может дать второй шанс, и третий, и сотый. А Ромео — только один.
Пожар сжег их дружбу. Даже Элли была бессильна. Даже я. Хотя, куда мне?
— Дура! Он подверг вас всех опасности. Элли чуть не сломала спину и хотела взять всю вину на себя.
Он пил молоко прямо из пакетика. На нём были лишь шорты, и мокрый торс блестел на солнце, отливая бронзой.
— Но не сломала, — улыбнулась я, — Блейн импульсивен. В этом они похожи.
— У Элли хоть мозги на месте, — пробурчал Ромео, — Знаю, это незаметно с первого взгляда.
— Но ты всё-таки прости его, — сказала я.
— Я не бросаю слов на ветер, — жестко сказал Ромео.
Его глаза сузились до двух щелочек. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. Но это длилось лишь несколько секунд.
— Я так и не извинился, — смущенно сказал Ромео.
Я готова была поклясться, что он покраснел!
— За что? — недоуменно спросила я.
— Я не помешал тебе тогда, — сказал Ромео, — Ну… Тогда. Не думал, что всё настолько будет плохо. Понадеялся на Королеву. Я идиот.
— Всё нормально, — сказала я, — Я справилась.
— Знаешь, она сказала тебе не мешать, если тебе приспичит. Она сказала, что ты очень сильная. А я, дурак, её послушал. На тебя было страшно взглянуть. Ты на человека не была похожа, не то, что на себя.
— Но я победила, — сказала я.
— Я знаю, — кивнул Ромео, — но могла бы не победить. Так что больше не суйся. В следующий раз я тебя остановлю, даже если Королева собственной персоной вцепится в меня.
Песня об уходящей
Дальше мне было весело. Мы ели лимоны и давились ими, пели под гитару у костра, который разжигали на заднем дворе, рассказыывали друг другу про созвездия, сочиняли страшилки и сами же потом боялись их, несколько раз ночью убегали из больницы и шлялись по дороге в свете фонарей. один раз я едва не попала под машину, другой раз нас спалил охранник Филин и мы поспешили ретироваться в свою комнату. Филин никому не стал рассказывать о нашем похождении, но раз за разом я ловила на себе его нехороший взгляд.
Я знала о выборе Поступи. Я знала, что она выберет Ворона. Знала, что иначе один из них станет Застывшим. а я видела застывшего своими глазами и не желала никому из них такого.
Конец августа означал её решение. Конец августа означал засыпающееся лето и маячившие призраки осени. Бабочки, сачки, жара, дожди, радуга, пыль дорог, ягоды, загоревшая кожа и выгоревшие волосы, драные коленки и запах засохшего пота. Мои волосы не выгорели, а у Зои кожа облазила. Я была итак смуглой, а кожа Блейна порозовела. Мы мечтали о том, как искупаемся в озере, отобрали у детей водяные пистолеты и устраивали каждый полдень водные битвы, а я вела учет. Элли не всегда на них присутствовала, а Зои с её "воздыхателями" не пропускали ни одной. Зои всегда побеждала, а они всегда проигрывали. Я выдыхалась к середине игры, но учавствовала ради того, чтобы быть облитой и намеренно подставляла себя под удары.
Потом троица пыталась починить радио, Грег выпросил у брата соответствующую литературу и мы всем коллективом читали её, пытаясь вникнуть в написанное.
— По-моему, он неисправен, — сказала Зои.
— Там что-то с антенной, — сказал Саймон, — Повредилась и теперь плохо ловит.
— Провод отошел, — сказал Грег, — Вы постоянно за него таскали бедный прибор.
— По-моему, после того, как Эрик его уронил, в нём что-то сломалось, — сказала я.
— Между прочим, он прекрасно работал после этого, — возмутился Эрик, — Это с микросхемами что-то! Ничего удивительно, дешевые же и древние, как динозавры…
— У динозавров было радио? — хохотнула я, — Интересно, что по нему передавали…
— 100 способов приготовления молодого бронтозавра, — сказал Эрик, — И хиты от МС Т-Рекса.
— Тупость какая-то, — сказала я, — Ничего не понятно в этой энциклопедии.
— Просто кто-то прогуливал уроки физики в школе, — сказала Зои.
— Физика тут, типа, непричем, — сказала Габриэль, — Тут не школьная физика.
— Надо же, какие мы умные, — ядовито сказал Эрик, — Что, хочешь сказать, ты школьную отличаешь от нешкольной?
— Ну-ка расскажи, чем отличается резонанс от резистора, — попросил Грег.
— Ты дурак? — покрутила пальцем у виска Габриэль, — Резонанс — это явление, вообще-то. Объединение двух колебаний в одно более сильное. А резистор — прибор, предназначенный для регулирования тока в электрических цепях. Превращение силы тока в напряжение, напряжение в силу тока, поглощение и что-то типа того.
Саймон завороженно смотрел на муху в потолке. Эрик при последнем слове словно пробудился ото сна. У Грега отвисла челюсть. Зои присвистнула.
— Идиоты, — сказала я.
— Че, выкусили? — показала язык Габриэль.
— Короче, я так понимаю, радио сдохло, — вынесла вердикт Кларисса, — Окей, я его выбрасываю.
— Стоп, стоп, куда намылилась?
Эрик одним прыжком преодолел расстояние между ним и Клариссой и вырвал из её рук радио. И согнулся под его тяжестью.
— Значит так, — сказал Эрик, поставив его на землю, — Мы его починим.
— Ты вообще в курсе, сколько ему лет? — поморщилась Кларисса, — Давно пора ему уйти на покой. Перестань мучить дедушку. В общем зале есть музыкальный проигрыватель. Вот его донимай, пока живой ещё.
Так мы и похоронили радио.
Я шла по пляжу, и волны ласкали мои босые ноги. Солнце ласково светило мне, грея мои плечи. Вдали показался дельфин. он вынырнул из воды и скрылся в ней. Грациозное животное. И очень умное. Моей детсткой мечтой было попасть в дельфинарий. А ещё лучше поплавать с дельфином в открытом море. Они куда лучше ведут себя на свободе. Океан — их дом, а бассейны, где их держат — клетка. А клетка остаётся клеткой, даже если её прутья золотые.
Я погружалась в воду. по колено, по пояс, по грудь, по шею. Юбка вздулась куполом, ног касались водоросли и песок, щекочущий ступни. Глубже и глубже. Стая дельфинов подплыла мне навстречу.
— Давай с нами, — как будто говорили они мне.
— Я с вами, — кричала я, — Я иду к вам!
— Ты ещё далеко, — печально говорили они, — Ты ещё не с нами.
Я проснулась с острым желанием уехать отсюда. О чём я сообщила Ласке.
— Как твоё самочувствие? — спросила она, — Не снились кошмары?