Ника обернулась.
Она не увидела ничего подозрительного.
Нельзя расслабляться, она не туристка. Она на работе. В чужой стране, где есть враги, но нет друзей.
Стуча колесами чемодана по брусчатке, она пошла по площади от Айя-Софии к Голубой мечети. Время от времени она оборачивалась. Зря она вышла здесь. Опрометчивый поступок. У города есть глаза, город следит за ней, она чувствует себя неуютно на главной площади, на виду у всех, и ругает себя. Демоны грызут ее изнутри. Требуют пищи.
Темнеет.
Она уходит с площади, спускаясь в плохо освещенные улочки за Голубой мечетью, и еще раз оборачивается.
Никого.
Где-то здесь ее апартаменты, на одной из этих улочек.
Сверяясь с картой, она находит нужный дом.
Электронный замок на подъезде. Код – в сообщении от хозяина.
Электронный замок на двери в квартиру. Карта-ключ – в мини-сейфе рядом. Код от сейфа – в сообщении от хозяина.
Пятьдесят квадратных метров на последнем, третьем, этаже. Здесь есть все, что нужно, а ей много не нужно.
Задернув плотные шторы, она включает свет.
Открывает чемодан. Переодевается.
Теперь на ней короткая юбка и топ с открытым животом.
Она смотрит на себя в зеркало. Подводит глаза. Красит губы. Кладет нож в сумочку. Берет презервативы. Вызывает такси.
Место назначения – район Бейоглу. Там она найдет бар по вкусу. Чем хуже, тем лучше. Ей нужна разрядка, чтобы завтра работать.
Боль в животе нарастает.
Ночь клубится внутри.
Демоны рычат в предвкушении.
5. Истанбул Иншаат
В девять утра она вошла в офис «Истанбул Иншаат».
Десятиэтажное здание из стекла и бетона в Шишли, деловом районе Стамбула.
Это другой Стамбул. Утилитарный, скучный, бездушный, без собственного лица. Ей он не нравится. Он как все. Спустя тысячу лет люди будут по-прежнему восхищаться старым Стамбулом, а от этих новых зданий и следа не останется. Пепел к пеплу, прах к праху. Время шедевров прошло. Пришло время прагматиков.
Внутри здания – стандартная отделка, большая эмблема компании за зоной ресепшн, сухость кондиционированного воздуха, вышколенные сотрудники в строгих костюмах.
На входе нет рамки металлоискателя, охрана не проводит досмотр. Упущение руководства. Если не хочешь проблем, всегда будь начеку. Сегодня она не взяла с собой нож, а завтра возьмет. С ним спокойнее.
Вчера она получила то, что хотела.
Нашла бар в темном переулке, в двух кварталах от пешеходной улицы Истикляль, яркой, туристической, оживленной; села за стойку, взяла двойной виски. Не прошло и пяти минут, как к ней подсел кавалер. Черненький, склизкий, противный. Представился Ахметом. Не отрывая глаз от ее обнаженных бедер, он говорил что-то на ломаном английском, пару слов вставил по-русски, блестел черными глазками – а затем обнял ее и позвал к себе.
Она согласилась не сразу. Она думала. Демоны сомневались. Им был нужен не просто секс. Они жаждали грубости, опасности, крови. Это их пища.
Она смотрела на Ахмета. Кто он такой? Что в его черных глазах? Хорошо одет, хорошие часы, уложенные назад жидкие темные волосы. Бандит? Сутенер? Приличные люди сюда не ходят, именно поэтому она здесь. Она сказала ему, что недавно приехала в Стамбул и работает моделью, а поверил он или нет, ее не трогало.
Она пошла с ним.
Ей было страшно. Она была голодна.
Когда они вошли в квартиру, в трех кварталах от бара, она поняла, что это бордель. Тусклый свет, старые прожженные ковры на полу, удушливый запах восточных благовоний. В коридоре на стуле сидит турок, смотрящий за порядком в заведении.
Открылась дверь одной из комнат. Выглянула девушка. Выглянула и спряталась.
Едва переступили порог, как Ахмет сунул руку ей в трусы и потянул в одну из комнат.
– Working here? – шипел он ей в ухо. – In my area? It’s my business.4
Затолкав ее в комнату, он сдернул с нее юбку вместе с трусиками, надел кондом и сделал сзади свое дело. Закончив, он рывком поднял ее с кровати и ударил ладонью по щеке.
«Будешь работать на меня! – сказал он на ломаном английском. – Ясно, сучка?»