– Все зависит от вас, – сказала она.
– Все сделаем. Сегодня все объясним, вечером ужин, утром самолет в Москву. Как вам план? – Он улыбнулся.
Ника тоже улыбнулась:
– Хороший план.
В дверь постучали.
Вошел Дмитрий Глущенко.
Что она знает о нем из данных Димы? Сорок лет, родился в Москве, владеет в столице двумя квартирами общей площадью сто восемьдесят квадратных метров, одну из которых купил полгода назад. На счете в российском банке – чуть больше миллиона. Скорее всего, основные деньги – не в России. Женат, воспитывает восьмилетнюю дочь. Часто бывает на родине. К уголовной ответственности не привлекался. В холдинге Бурова работает двенадцать лет, из них семь – в Турции. Однажды летал с Мехметом из Москвы в Барселону. На этом всё.
– Здравствуйте, – сказал он коротко. И больше ничего не сказал. Встал у стола как школьник. Невысокий, плотный, с высокими залысинами, полными губами, носом картошкой. В нескладно сидящем костюме. Что за этой оболочкой? Кто он – Дмитрий Глущенко? Это ей предстоит узнать.
Она встретилась с ним взглядом.
Он тоже волнуется. Это нормально.
– Садись, Дмитрий, – сказал Мехмет. – Дай, пожалуйста, Веронике всю информацию, документы. Все, что нужно. Покажем Григорию Валентиновичу, как мы работаем, да?
Глущенко кивнул.
– Вероника, у вас будет тут комната, ключи будут только у вас, – сказал Мехмет. – Если что, обращайтесь к Дмитрию и ко мне с любыми вопросами.
– Хорошо.
Через несколько минут Ника и Глущенко вышли из кабинета.
6. Черная майка
Возвращаясь вечером на такси, она заметила хвост.
Черный Ford. Куда такси, туда и он: то сзади, то в соседнем ряду, – как приклеенный. Совпадение?
Когда въехали на двухуровневый Галатский мост, где рыбаки стояли в ряд, пытая счастье в пресных водах бухты Золотой Рог, она попросила таксиста остановиться. Он сказал, что никак нельзя. Она протянула ему банкноту в двадцать лир. Он остановился.
Она вышла.
Такси поехало дальше.
Черный Ford проехал мимо. Водитель смотрел на нее.
Она отвернулась.
Что будешь делать, парень? Выйдешь следом за мной, бросив авто на мосту?
Она спустилась на нижний ярус моста.
Здесь пешеходная зона и рыбные рестораны. Хороший повод поужинать с видом на вечерний Стамбул.
Пахнет водой. Кричат чайки. Новая мечеть горит золотом на фоне темного неба. Где-то там, наверху, едет Ford, его водитель растерян и думает о том, что делать дальше. Ждать ее у моста, на том берегу?
Жди, милый, жди, я не спешу.
Она села за столик и сделала заказ: салат, сибас с овощами, чай. Прислушалась к ощущениям. Демоны дремлют, они не голодны – иначе кто знает, что она сделала бы? Вдруг встретилась бы лицом к лицу с человеком из черной машины?
«Это было бы ошибкой, – тут же сказала она себе. – Они не знают тебя. Они не знают, что ты знаешь. Будь тише воды ниже травы. Чем хуже знаешь врага, тем он опаснее».
Они всерьез взялись за нее. Вечером – черный Ford, днем – два жучка в комнате, которую ей выделили: один – в розетке, другой – на лампе под потолком. Она оставила их на месте. Детектор жучков – выгодное приобретение. Гаджет размером со смартфон находит любые скрытые устройства и помогает узнать намерения.
С намерениями Мехмета все ясно. Он выдал себя, решив поиграть в шпиона. Дело теперь за малым – найти доказательства и понять роли участников. Мехмет, Глущенко, Горшков, Белкин. Не складывается пазл. Есть компания «Истанбул Иншаат» с годовой выручкой в семьсот миллионов долларов. Акционеры получают дивиденды. Генеральный директор, человек с репутацией, получает миллион долларов в год, с учетом бонусов. Финансовый директор – плоть от плоти буровец, двенадцать лет в холдинге. Белкин – десять лет в холдинге. И что имеем? Вывод нескольких десятков миллионов долларов. Пятидесяти-шестидесяти, по предварительной оценке Бурова. Все они предатели – Горшков, Йылмаз, Глущенко? Кинули Бурова? Какой мотив? Деньги? Преднамеренное банкротство и контроль над компанией? А Белкин? Куда смотрел он? Прямо целый заговор. Методы эпохи дикого российского капитализма, откуда родом Буров и Горшков.
Официант принес чай. Черный, крепкий, ароматный. Идеально подходит к вечеру на Галатском мосту, в устье Золотого Рога, у Босфора.
«Глущенко – человек в себе, немногословный, закрытый, – думала Ника. – Кратко отвечает на вопросы, в глаза не смотрит, лишнего не говорит. Неприятный, но конкретный. Нет, он не человек Бурова, он человек Йылмаза, а может, Горшкова. Иуда? Он не выглядит счастливым. Скорее – затравленным, прибитым. Нужно работать с ним, искать ключики, тянуть за ниточку, не обрывая».