Заболотный, следуя своей гипотезе, справедливо полагал, что человек заражается, когда снимает с больного тарбагана шкурку. В таких случаях чумной микроб либо проникает сквозь кожу, либо переносится загрязненными руками на слизистую оболочку, либо попадает в кровь человека при укусе красных блох, которых носят на себе эти зверьки.
Исаев — самый молодой в отряде, всегда бодрый и неутомимый — быстро завоевал симпатию профессора. Однажды, когда походную лабораторию загнали в тупик на станции Шарасун, юноша на лохматой монгольской лошадке отправился в разведку.
Он зорко оглядывал местность. Все тот же приевшийся пейзаж: желто-серые холмики, чуть выше, к востоку, горбатые сопки.
Внезапно он придержал лошадь: навстречу, пошатываясь, словно пьяный, двигался пушистый комок. Исаев, едва дыша, стал следить за ним. Больной тарбаган?! Не может быть… Вот сейчас зверек кинется прочь, как это бывало уже десятки, сотни раз… Но нет, он идет прямо под копыта равнодушной монголки!..
Исаев бесшумно соскользнул с седла и вытащил из привязанного к нему мешка сетку, похожую на маленький невод. Еще мгновение — и сетка накрыла пушистого тарбагана.
Спустя минуту, счастливый всадник скакал к станции, держа в руках мешок с драгоценной добычей. Несомненно, тарбаган — чумной. Своими глазами Исаев видел и вздыбившуюся, неряшливую шерстку, и вспученное брюшко, и тупое равнодушие ко всему. Заболотный искал его более десяти лет.
Исаев с шумом ворвался в вагон…
— Профессор! Вот он наконец!..
Заболотный увидел мешок и сразу вскочил.
— Что? Нашли?
Вошла Чурилина. Не оборачиваясь. Заболотный сказал ей вполголоса:
— Надевайте костюм..
Пока профессор препарировал зверька, Исаев неотступно следил за его руками.
Вот уже посеян материал на питательные среды. Чурилина сделала мазок для бактериоскопии и придвинула Заболотному микроскоп: сейчас он, и только он, скажет, удастся ли добыть из крови больного грызуна чумные бактерии.
Заболотный приник к объективу. По лицу профессора пробежала тревога.
— Ничего похожего на чуму.
Заболотный посмотрел на ассистентов. В чем же дело? Значит, у тарбагана другая болезнь? Но ведь все признаки совпадают. Исаев со свойственной ему педантичностью очень точно передал свои наблюдения. Все было бы понятно, если бы исследованиям подвергался не живой грызун, а его труп, — тогда посторонняя микрофлора могла бы утаить чумные бактерии от пытливых глаз человека. Нет, надо проверить еще раз…
Новый мазок лег под микроскоп. И так снова и снова.
И вдруг… Пальцы крепче сжали винт. Заболотный почувствовал, как кровь прилила к голове: в объективе отчетливо вырисовывались неподвижные палочки с характерной неравномерной окраской. Наиболее интенсивно окрасились концы, а средняя часть тела микроба осталась бледной. Вот оно — биполярное, ярко выраженное окрашивание!
— Чума! — вскрикнул Заболотный, хотя это был еще только предварительный ответ.
Он покинул лабораторию спустя несколько дней, с упорством одержимого ставя опыт за опытом, еще и еще раз проверяя диагноз. И он нашел то, что искал: чистую культуру чумы. Теперь доказано, где прячется между эпидемиями «черная смерть»!
«Гипотеза профессора Заболотного подтвердилась!» — оповестил весь научный мир популярный в то время журнал «Русский врач».
Заключенная в пробирку чистая культура бактерии чумы бережно хранилась на питательной среде. Найденный новый штамм отправили в противочумную лабораторию, в форт «Александр I», расположенный близ Кронштадта.
ЭПИЛОГ
В 1918 году в голодающем Петрограде вспыхнула эпидемия холеры. На заседание Петроградского Совета пришел прямой высокий человек с седеющей бородкой. Он подошел к трибуне и сказал отчетливо:
— Отдаю себя в ваше полное распоряжение, товарищи!..
Так встретил Советскую власть известный русский ученый Даниил Кириллович Заболотный. Ему были даны самые широкие полномочия для организации борьбы с холерой.
Его вчерашние единомышленники кричали:
— Ваш поступок унижает науку! Выступив в Совете депутатов, вы запятнали свое славное имя ученого!
Заболотный с достоинством отвечал:
— А вы хотите, чтобы я вступил в союз с холерой? Предоставляю это вам…
Огромную поддержку в те. дни Заболотному оказал А. М. Горький.
Как-то, согреваясь чаем в нетопленой профессорской квартире, Алексей Максимович осторожно спросил:
— Какие же у вас трудности на холерном фронте, Даниил Кириллович?
Заболотный нахмурился:
— Если говорить честно, мешают нехватки, то одни, то другие. Ну, скажите, Алексей Максимович, могу ли я выращивать холерного вибриона на чае с сахарином? У меня нет питательных сред в достаточном количестве. Есть пептон, но агара не хватает…
Поразмыслив, писатель сказал;
— Вот буду у Ленина, скажу ему об этом.
— Да разве Владимира Ильича можно беспокоить по такому вопросу?! — изумился ученый.
Горький улыбнулся в усы:
— О, еще как можно! Я о Павлове докладывал ему. Он тут же распорядился — сделать все возможное и поддержать материально академика и его лабораторию. Это же Ленин!..
Горький с живым интересом наблюдал за бурной деятельностью Заболотного и иногда по вечерам внимательно слушал его увлекательные рассказы.
— Очень надо было бы написать о вашей жизни, об учителях ваших и ваших учениках, — сказал однажды великий писатель.
Шли годы…
Под руководством Заболотного и других ученых на Дальнем Востоке, в Средней Азии и Поволжье появились хорошо оснащенные противочумные институты, которые оплели степи широкой сетью противочумных пунктов-лабораторий. Чумологи пристально следят за поведением тарбаганов на Дальнем Востоке, сусликов — в Поволжье и Заволжье.
Даниил Кириллович Заболотный опубликовал свыше двухсот научных трудов. К сожалению, он не дожил до наших дней, когда открыта и изготовлена живая противочумная вакцина, когда существует экстренная профилактика и лечение чумы антибиотиками, создана действенная противочумная сыворотка.
В науке заблистали имена его последователей-чумологов М. П. Покровской, Е. И. Коробковой, Н. Н. Жукова-Вережникова, В. М. Туманского и других.
«В Киеве после тяжелой болезни 15 декабря 1929 года скончался президент Всеукраинской академии наук, член ВУЦИК и ЦИК СССР академик Даниил Кириллович Заболотный, — передавало радио скорбную весть по стране, по всему миру. — Выдающуюся роль сыграл покойный в реорганизации Украинской академии наук и в приближении ее к задачам социалистического строительства».
Его похоронили с почестями. Делегации горняков Донбасса, научных учреждений Украины, заводов и фабрик, воинских частей прибыли в Киев, чтобы проводить в последний путь основоположника отечественной эпидемиологии. Из Москвы прибыл А. В. Луначарский.
Всю свою сознательную жизнь Даниил Кириллович Заболотный находился там, где бушевала чума. Воспитанный на передовых традициях русского естествознания и медицины, Заболотный глубоко сознавал, в чем заключается общественный долг врача. Ею жизнь не прошла даром, она будет примером для наших молодых ученых, для молодых работников.
Жизнь многих соратников, учеников и последователей Даниила Кирилловича Заболотного, так же как и жизнь великого ученого, отдана людям.
Вспомним, какой была Россия всего лишь полвека назад, когда ее терзали грозные эпидемии, возникавшие то здесь, то там. Вспомним, как обессмертившие себя мужи науки пролагали первые тропки к познанию и овладению еще неразгаданными тайнами природы..
Мрачный военный форт «Александр I», омываемый свинцовыми водами Балтики… Здесь, в глухих крепостных стенах, приготовляя спасательную противочумную сыворотку, в начале XX века погиб русский бактериолог В. И. Турчинович-Выжникевич.