Снова щёлкнули арбалеты. Тройка монстров, оказавшаяся ближе всех к нашему строю, повалилась на землю, как подкошенная. Один из них попытался ползти вперёд, судорожно хватаясь уцелевшей лапой за выщерблины между камней, но спустя несколько мгновений затих и больше не двигался. С полдюжины болтов долетели и до тех, кто находился подальше. Разрезали кожу, воткнулись в плоть. Толпа взвыла и заревела, заметно потеряв в скорости. Некоторые из тварей и вовсе остановились, начав рыскать слепыми мордами в разные стороны, явно ища пути отступления.
Однако в следующий миг за их спинами из проулка выползало нечто такое, от чего у меня по спине пробежал лёгкий холодок. Оно не было похоже на остальных тварей. Скорее даже разительно от них отличалось. Внешне существо напоминало человека. Нормальная прямая походка, руки не оканчивающиеся длинными заострёнными когтями, ничем не заросшие глазницы, в провалах которых вполне отчётливо виднелись чёрные зрачки глаз. Но на этом сходство заканчивалось.
Кожа, как и у прочих, была серая с чёрными прожилками, напоминавшая подёрнутые пеплом угли. Губ не было. Вместо них виднелась широкая доходившая почти до ушей пасть, усеянная острыми, чуть искривлёнными клыками. Вернее до того, что от ушей осталось. Вместо раковин виднелась лишь пара слуховых дырок. Носа не было тоже. На его месте зиял черный провал, разделённый надвое лицевой хрящ. Череп вместо волос покрывали костяные наросты, прорвавшиеся сквозь кровоточащую кожу, и образовывавшие некое подобие хаотично расположенных пластин-щитков.
Ростом оно превосходило Тура на две, а то и вовсе — три головы. И было заметно шире в плечах чем он. Но, что самое странное: на теле твари виднелись остатки доспехов. Обрывки старого гамбезона, торчавшие из под натянутой до предела ржавой кольчуги, держащееся на честном слове оплечье, поножи, а вернее одна из пластин от них оставшаяся. В почти человеческих руках тварь сжимала тяжелый, двуручный моргенштерн, одним ударом которого наверняка была способна раздробить деревянный щит и превратить в лепёшку бойца, прячущегося за ним.
Монстр открыл клыкастую пасть и из чёрного провала его глотки послышался тяжелый, бьющий по ушам рёв. Замешкавшаяся толпа мелких уродов как по команде повернула головы в нашу сторону. Спустя секунду твари сорвались с места и в несколько прыжков покрыли расстояние, разделявшее их и моих ребят.
— Вот дерьмо, — оценил обстановку Бернард. Больше он ничего сказать не успел. В следующий миг воющая и орущая орда тяжелой волной ударила в первую шеренгу нашего строя.
Глава 5
«Королевский указ»
Туши нескольких тварей остались висеть на копьях. Остальные повисли на щитах, пытаясь вырвать бойцов из шеренги. Две особо хитрые суки упали на землю и поползли к ногам, надеясь прокусить ботинки или стёганые штаны моих солдат.
— Держать строй, — крик сам собой вырвался из пересохшей глотки. Я вцепился ближайшему ко мне бойцу в пояс, не давая ему потерять равновесие и упасть, — Мечи к бою!
В рёв и завывание толпы тварей вплёлся новый звук. Скрежет доставаемых из ножен клинков. Но мы среагировали поздно. Позже чем нужно. Один из солдат прямо в центре первой шеренги потерял равновесие. На его щит навалились сразу несколько тварей и рванули на себя. Крепления подвели. Они вцепились солдату в руку и суки вгрызшиеся ему в щит вытащили бойца вперёд, вместе с арбалетчиком, державшим того за пояс. Вытащили, и тут же набросились со всех сторон, пытаясь когтями и зубами добраться до уязвимых мест. Дерьмо.
— Тур!
Здоровяк понял меня с полуслова. В следующий миг шум битвы утонул в тяжёлом, рокочущем завывании боевого рога. Твари замерли. Подняли головы. Лишь на мгновение. Но и его было достаточно, чтобы перевернуть ситуацию в нашу пользу.
— Отбросить их! — рявкнул я. Бойцы рванули вперёд. Несколько тварей повисли на древках копий. Три оказались на земле. Попытались отползти назад, но в следующий миг фальшионы второй шеренги сделали своё дело. Из обрубков тощих конечностей, вспоротых животов, перерезанных глоток на брусчатку хлынула чёрная кровь.
— Тащи! Вытаскивай! — заорал я, пинком отбрасывая тварь, вцепившуюся в поваленных на землю бойцов.
Она отпрыгнула. Раскрыла усеянную окровавленными зубами пасть и зашипела, слепо водя головой. А в следующий миг, рухнула как подкошенная и забилась в предсмертных конвульсиях. Из перерубленной шеи хлынула кровь. Голова, судорожно щёлкающая зубами осталась болтаться на тонком куске кожи.