— Мне показалось, что так будет правильно.
— Не. Тебе просто захотелось поиграть в святошу. Или благородного рыцаря, — сплюнул Бернард, — Так сказать, очистить совесть от прошлых прегрешений. Я понимаю. У самого порой бывают такие порывы.
— Но…
— Но тебе, как командиру отряда следует помнить две вещи. Первая — ты в ответе за своих людей. За них и только за них, а не за весь сраный мир. Хочешь сделать доброе дело — сделай его для своих. Потому, как если мы начнём помогать всем подряд под наплывом эмоций, мы рано или поздно пойдем по ветру. Второе — люди крайне внимательно следят за тем, как, куда и зачем ты тратишь деньги. Ты не думай, что мол, эти вчерашние крестьяне не умеют считать. Умеют. И получше твоего. И когда ты начинаешь раскидываться деньгами, которые они оплатили своей кровью, у них начинают возникать вопросики. Очень неприятные вопросики. На которые, поверь моему опыту, тебе совсем не захочется отвечать.
— А мне то казалось, что шеей они рискуют за жалование, — пожал плечами я, краем глаза косясь на Бернарда. Тот лишь молча ухмылялся в усы, — По крайней мере именно об этом я с каждым из них договаривался. Остальные деньги не их забота и не их головная боль.
— Как по-твоему, они тоже так считают? — сержант повернулся и лёгким кивком головы указал на ползущий за нами караван, — Нет, отчасти ты, конечно прав. Формально они не могут претендовать на эти деньги. Но, — Бернард поднял вверх палец и выдержал паузу. Затем ткнул этим самым пальцем в мою сторону, — Если мне не изменяет память, ты, как командир отряда, взял на себя обязательства их кормить, одевать и лечить. С лечением, предположим, всё более-менее в порядке, благодаря усилиям Вернона. Но остальное… Жратва всю последнюю неделю была откровенно тебе скажу, дерьмовая. Броня и оружие порядком поистрепались. Да и сами по себе они пока ещё далеки от лучших образцов оружейного и доспешного искусства. Это уже обсуждается. Тихо. Между собой. Вдалеке от наших ушей. Но люди недовольны. Скоро они вспомнят, что и жалованье у них достаточно скромное. И всё это в то самое время, когда их командир даёт какой-то левой бабе такую сумму, какую каждому из них и за год не заработать. Понимаешь, о чём я?
Тут с сержантом спорить было невозможно. Совесть, конечно, пыталась мне подсказывать, что я поступил правильно, однако глас рассудка был полностью на стороне Бернарда. Да чёрт возьми. Он был прав. Просто кругом прав.
— Кажется, да, — неуверенно кивнул я, — Благодарю за науку. Впредь постараюсь… быть осмотрительнее.
— А мне кажется, что ничерта ты не понимаешь, — покачал головой Бернард, — Ты уже обосрался. Разговоры уже пошли. И просто не допускать таких ошибок в будущем теперь уже недостаточно. Ситуацию надо исправлять и исправлять быстро. Пока недовольство не переросло в открытое неповиновение.
— Предложения?
— Ты ж вроде всё понял, так? — ухмыльнулся Бернард, — Вот ты и излагай пути выхода из сложившегося положения.
— Как следует накормить и напоить солдат, как прибудем в столицу, — задумчиво протянул я, начиная загибать пальцы, — Дать им несколько свободных дней для отдыха. Повысить жалование.
— Но не слишком, — тут же поправил меня сержант, — Если перегнёшь с этим палку, то очень скоро услышишь: «Я навоевался. Скопил денег на полжизни вперёд. Пора и честь знать. А то, понимаешь ли, наёмничество дело такое. Тут как при игре в кости — надо уметь вовремя остановиться, не то удача закончится и потеряешь больше, чем успел выиграть».
— А нам такое совсем не нужно.
— Совершенно верно, — кивнул сержант, прикладываясь к небольшой флажке — Конечно, освободившиеся места можно забить новобранцами. Сейчас, после войны, в желающих стать наёмниками недостатка не будет. Вот только солдат прошедший вместе с отрядом хотя-бы пару боёв куда лучше очередного новобранца. Так что придётся нащупать эту грань, где наши парни не будут чувствовать себя обделёнными, но при этом не смогут отложить себе на старость и уйти на покой.
Навык «Командир» достиг 9го уровня. Получено 50 опыта.
До следующего уровня осталось 2 0 опыта.
— Легко сказать, да трудно сделать, — возразил я, — Тем более, что люди быстро привыкают к хорошему, и начинают требовать ещё больше.
— Самых наглых придётся осаживать, — хмыкнул Бернард, — Зарвавшимся — бить морду. Перешедших черту — выгонять из отряда. Причём до того, как они соберут вокруг себя единомышленников и устроят бунт.