— Это гранат.
— На танелер похож, — заметила я.
Лилея вздохнула, поглядывая в окно:
— А это он и есть. Только у нас земной гранат со временем изменился: стал меньше и темнее.
Наур переложил зернышки на белую одноразовую тарелку.
— Ешь.
— Я бы не рискнула, — вновь встряла ведьма. — Помниться, в каком-то мифе мужик таким образом женился на красотке, лишив ее возможности вернуться домой.
— Что? — я тут же убрала руку.
— Разве я похож на Аида? — вскинул черную бровь Наур.
— О! Точно! Аид — бог поземного царства. Вспомнила! — обрадовалась Лилея.
А я взгрустнула, думая о том, что ждет нас завтра. Взяла зернышко, попробовала.
— Вкусно.
Мужчина улыбнулся:
— …
В саду гранатовом
Цветов благоуханье,
Здесь соловей поет
Любовные признанья…
Своей любимой в том саду
Цветок граната в косы я вплету…
И, здесь, в тени гранатовых ветвей,
Открою тайну сердца ей…
Я застыла, не донеся руку до рта. Мне впервые в жизни читали стихи. Я даже заслушалась. И не только я.
— Оху..! — выдохнула Дамаскинская, уставившись на Наура, потом легонько шлепнула себя по губам: — Ой, простите!.. Не передать словами мой восторг и восхищение, господин Гелаев!
А я не знала, как мне быть. Будь мы на Гебе, уже давно вежливо отшила бы настойчивого кавалера. Но здесь боязно. Мы в определенной степени зависели от них и их благосклонности. Не то чтобы внимание стража было неприятно, но сейчас не до флирта. Во-первых, пугал завтрашний день. Во-вторых, даже если Пекло выжжет чужой запах с меня, Стах узнает все через мои мысли. А у нас итак только-только что-то начало получаться. Осторожно посмотрела на мужчину:
— Наур, завтра я вернусь домой. Я волк, я не могу здесь остаться.
— А хотела бы?
Хороший вопрос! Я ответила честно:
— Нет. Там мой дом. Там моя семья. Мой любимый волк.
Мужчина огорчился. Замолчал, но всю дорогу до города продолжал бросать влюбленные взгляды. Когда Верховная выпроводила их, заявив, что хочет отдохнуть, я была ей даже благодарна. В номере ведьма с недоумением посмотрела на меня:
— Во запал мужик! Чем ты их берешь? То Карнеро с ума сходит, то Гелаев.
…Во второй половине дня мы гуляли по местному городку, с интересом наблюдая за жизнью землян. Я слушала краткие замечания и пояснения ведьмы. С ее помощью купила несколько сувениров, радуясь, что у нас есть официальное разрешение Светлых. Недалеко от центра нашли небольшое пустующее кафе. Пока ждали заказ, пересматривали покупки.
— Кому ты купила кофе? — я покрутила твердую упаковку с характерным запахом.
— Подруге, — ответила Дамаскинская без обычного ерничанья.
Я не показала своего удивления. Каждый в праве дружить с кем хочет. Может подруга Дамаскинской ведьма, которая часто бывает на Земле, вот и пристрастилась к популярному здесь напитку?..
— Что это? — женщина заинтересованно посмотрела на подарочную упаковку.
— Книга об оружии. Для Стаха. Сам кинжал я купить не могу, поэтому выбрала книгу с яркими иллюстрациями. Думаю, ему понравится.
Лилея понятливо хмыкнула.
— Да ему из твоих рук даже рулон туалетной бумаги понравится! — потом спросила: — Почему ты вернулась к Карнеро?
Я гладила шероховатую упаковку, вдыхая особенный запах, который есть только у новых книг.
— Не знаю.
— Не знаешь или не хочешь сама себе признаться, что все еще любишь Стаха Карнеро? — усмехнулась ведьма. — До сих пор помнишь того обходительного красавчика: доброго, любящего, внимательного. Хочешь верить, что он именно такой, а не та сволочь, которая измывалась над тобой целую зиму.
Украдкой глянула на Дамаскинскую:
— Ты, наверное, думаешь, что я слабохарактерная дура, раз осталась с ним после этого?
И неожиданно передо мной предстал совершенно другой человек: серьезный, собранный, с умными и неимоверно грустными глазами. Лилея склонилась ко мне:
— А тебе не похер, что я думаю, Люц?! … Как только мы тут закончим, я вернусь в Лунгаг, и мне по большому счету будет все равно, с кем ты живешь. Думаешь, другим есть дело до тебя?.. Плюнь. Если ты простила волка, если чувствуешь, что сможешь простить, — прощай. Живи и наслаждайся жизнью с любимым мужчиной, — она подхватила чашку, а потом с громким стуком поставила ее обратно: — Понимаешь, у каждого свой предел прощения. Кто-то за "дуру косорукую", сказанную в сердцах, рвет многолетние отношения, а кто-то может найти в себе силы простить серьезную обиду и попробовать снова быть счастливым.