В цветене Стах предложил слетать в Ласангу на фестиваль поющих ангов. Я много слышала про эти необычные водные растения, которые росли только в лесных озерах соседнего королевства. В период цветения анги выпускали на поверхность воды соцветие в форме коробочки и, раскрываясь, эти коробочки в течение нескольких минут издавали мелодичный звук, который народ назвал песней. Многие прилетали, чтобы полюбоваться таким редким и красивым зрелищем. Со временем это событие обросло всевозможными традициями, и каждую весну в городке Тлас’а проходил фестиваль поющих ангов, на который собирались не только местные, но и жители соседних королевств.
…Мы сидели в небольшой роще на берегу озера и слушали ту самую неповторимую песню. Я, не отрываясь, смотрела на зеленую водную гладь и ждала. Наконец показалась темная маковка, влажно блеснув в лучах теплого солнца. Обсохнув, заостренная вершинка с тихим щелчком лопнула, и коробочка стала открываться, а воздух наполнился нежными звуками, похожими на детский голосок. Новые маковки, вынырнув из воды, с охотой присоединялись к этой песне.
"Необычно, правда?" — я зачарованно склонила голову к плавно качающимся на волнах цветам.
Стах с усмешкой наблюдал за мной, но я видела, как он замирает, стоило показаться очередной коробочке. В роще, несмотря на большое количество людей и нелюдей, было очень тихо. Все слушали таинственные, зачаровывающие звуки, на короткий миг забывая про все свои нерешенные проблемы и дела, которые, как ни старайся, все равно не переделаешь.
Вдоволь насладившись песнями ангов, мы не спеша шли к городу, где и проходил фестиваль с основными развлечениями.
— Это настоящее чудо! — я все еще была под впечатлением. — Наверное, из-за своей хрупкости, кратковременности. Они поют всего лишь минуту — и все!
Волк пожал плечами:
— В детстве мне тоже так казалось, а сейчас… как-то не цепляет.
Впереди маячили фигуры Владека Маюрова и Алеса Преславского — одного из бет Яна Гриса. Оборотни охраняли нас, а сейчас отошли дальше, чтобы мы могли почувствовать себя уединенно.
— А мне анги всегда о наядах напоминают, — призналась я. — Но мне так и не довелось познакомиться ни с одной из них.
Оборотень промолчал, и разговор прервался. Я не знала, о чем говорить дальше. Растерянно посмотрела по сторонам:
— Здесь красиво!
Карнеро усмехнулся:
— Люц, если нечего сказать, просто помолчи. Мы не на светском приеме, меня развлекать не надо. И мне эта прогулка уже в кайф, потому что ты идешь рядом.
Лишь виновато улыбнулась в ответ. Тьма, порой мне казалось, что этот волк понимает меня лучше, чем я сама!..
Эти месяцы были для нас не простыми. Честно говоря, я думала, что Стах скатится до банальных каждодневных извинений и вымаливаний прощения. Так вот этого не было ни разу. Он признал вину, признал, что был не прав, что сожалеет — и все. Взамен волк каждый день взглядами, поступками показывал свою любовь ко мне, как много я значу для него. Он не вспоминал о содеянном год назад, словно той зимы не было. И я не знаю, что лучше: его извинения и постоянное погружение в омут воспоминаний или полное игнорирование случившегося. Одни боги знают, чего я только ни передумала за это время, сколько раз порывалась собрать чемоданы и уплыть-таки в Тесорию. Сомневалась ли я в своем решении остаться? Да. Жалела? Порой жалела. Но в одном я была уверена: попробовать простить Стаха стоило. Не знаю, сколько мне понадобится для этого времени, и смогу ли окончательно оставить все в прошлом, но одна я не справлюсь: моя пропасть слишком глубока. Когда-то Лилея сказала, что я помогу Стаху Карнеро выбраться из нее. Верховная ведьма была не совсем права: мы вытаскивали друг друга.
…Я взяла мужчину под руку и потерлась щекой о его плечо. Судя по улыбке, волку понравилось.
Уже позже я вспомнила, что наша охрана на какой-то миг замерла, а потом медленно продолжила путь. Альфа вдруг стал кому-то названивать. А еще помню странно-спокойный голос оборотня:
— Люц, беги обратно к озеру.
И только тогда я почувствовала магию.
Отступники! За мной!
— Я не оставлю тебя одного!