— А Люция спрашивает: «Ты убьешь меня, отец?» А он: «Придется», — в голосе Марка проскользнуло отчаяние, быстро сменившееся восхищением: — И она руками — раз!.. И тут черепа зеленые как бросятся друг на друга! Анетта с отцом…
— Люция, — терпению Сабины можно было позавидовать.
— …Люция с отцом по воздуху побежали и исчезли в зеленой воронке! Круть!!! А в нас начали заклинания швырять!.. Тыдыщ! Тыдыщ! А куполу хоть бы что! Те дядьки так злились. А потом прибежали две такие здоровые черные собаки из костей, зарычали на магов — и все убежали. А собаки сели рядом и… все-е-е.
Действительно, все. Голова раскалывалась. Болела спина и шея. Еще невыносимо ныла грудь, словно были сломаны все ребра. Потрогала — а тела нет!
И вновь здравствуйте, Грани!
Никуда больше ходить не хотелось. Легла, свернувшись клубочком…
— …Очнись!.. Открывай глаза!
Душащая, выдирающая нутро боль. Каждый вдох — пытка.
— Больно!
— Скоро пройдет. Пей!
Я жадно глотнула воду и поперхнулась от спазмов в грудной клетке.
— Это остатки проклятия, которое попало в тебя. Потерпи немного, скоро…
Голос растворился в темноте — и снова Грани. Меня еще несколько раз выдергивал из них тот же голос. Последнее, что помню, далекий жалобный вой моих рачетсов.
И я открыла глаза. Серый потолок. Запахи крови и смерти. Пересохшее горло. Чья-то размытая фигура. Не разглядела сразу, потом узнала:
— Герв Санторо?
Оборотень нахмурился и исчез. Появился другой:
— Очнулась?
Стаха Карнеро я не могла не узнать.
— Наверное… Сколько я провалялась?
— Часа три.
— Сколько? — не поверила я.
По моим ощущениям прошло около месяца!.. Грани! В них время закручивается в причудливые узоры: и день может тянуться год, а столетие пролетит за минуту.
Мужчина замер в шаге от кровати, на которой я лежала:
— Рассуждать здраво способна?
— Мне проклятие в грудь прилетело, а не в голову.
Карнеро перекосило:
— У меня две новости.
— Начни с хорошей.
— Они обе плохие, — разочаровал Стах. — Первая: ты теперь оборотень.
Что?.. Как?.. Почему?..
Но вслух смогла выдать только:
— Вот как?
— Укушенный, — уточнил волк.
— Вот как? — в этот раз получилось совсем жалобно. — Кто меня укусил?
— Я, — Карнеро сунул руки в карманы. — Извини, не признал в мелкой, худосочной девчонке в призрачной маске шикарную блондинку Анетточку.
Я скривилась: шутник! Нашел время!
— Какая вторая новость?
— Здесь везде Контроль шастает, добивает нежить и ищет твоих сбежавших подельничков.
— И?..
— Они скоро будут здесь. Решай: или ты сдаешься, и тебя казнят как некроманта-отступника. Или ты признаешь меня своим альфой, и твоя защита становится моей задачей.
Я задумалась:
— Что ты недоговариваешь?
Волк не стал ничего скрывать:
— Ты входишь в мою стаю на правах омеги.
Я знала, что в стае оборотней существует строгая иерархия. Есть альфа — самый сильный зверь, два или три беты — вторые по силе, основная часть — гаммы. И были омеги — волки, по каким-либо причинам ставшие изгоями: или нарушившие законы, или прибившиеся из других стай. Ими помыкали все. На них смотрели как на неодушевленные предметы. В доме Карнеро служили двое таких: Нилс Буш и Тира Фиртель. Я помнила, как Эмерик Галич по вечерам приказывал маленькой худенькой волчице следовать за ним, и она покорно шла, потому что омега не могла сказать «нет», не имела права отказать тому, кто выше по рангу.
— То есть никаких прав? — нервно хохотнула и тут же зашипела от боли в груди.
— Решай!
Наверное, я трусиха, потому что выбрала жизнь волчицы, жизнь оборотня — того, кого недавно даже не считала ровней себе.
Я выбрала ЖИЗНЬ. Я всегда ее выбирала.
Глава 9
— Ваше полное имя?
Сотрудник Департамента Контроля был изрядно потрепан и сильно уставший, неопределенного цвета волосы сбились в грязные космы, тонкое лицо в саже и пыли. Мундир в некоторых местах подпален и порван. Да уж! Досталось сегодня всем. Мое молчание затянулось, и мужчина оторвал взгляд от бумаг. А глаза у него красивые: синие, с густыми ресницами…
— Назовите ваше полное имя!
— Люция-Анна-Гаруш-Кабира Кхана си Эррера.
Мужчина напрягся. Знает, кто перед ним. Потом начал быстро писать.
— Это все твое имя? — не выдержал Герв.
— Полное, — пояснила я, — домашние зовут меня Люция.