Советник пристально посмотрел на окаменевшего оборотня.
Легкий кивок на прощание.
— Лорды, с вашего позволения. Пусть воссияет солнце удачи над империей Санос!
Они вытянулись по струнке.
Суки!
Я уверенно вышла из зала, успев заметить изумление на лицах имперских. Что? Шоу не состоялось?!
Шаг…Вдох-выдох… Шаг… Вдох-выдох… Шаг…
Не беги! Не смей!.. Услышат…
Шаг… Вдох-выдох… Шаг… Лестница! До смерти хотелось вцепиться в перила и опереться. Но в холле стоял Владек Маюров и кене Хает. И мадж Зарев с понимающим, сочувственным взглядом:
— Вам помочь?
— Благодарю, досточтимый мадж, не стоит! — я стала подниматься на второй этаж.
Он правильно понял сухой тон. Торопливо подошел, взял мою руку и сказал:
— Вы должны знать: мы настаивали на вашем возвращении.
Забрала свою ладонь и отвернулась.
— Благодарю за заботу.
Шаг…Вдох-выдох… У меня внутри было пусто: все выдрали, по-живому.
Спина прямая! Дыши!.. Вдох!.. Выдох!.. Только бы не сбиться!
И восхищенный шепот в спину:
— Истинная Темная! Таких хоть в рубище одень и в клетку брось, а взглянет на тебя — и невольно поклонишься в ноги.
Сдохни!
Вот она — заветная дверь в мою комнатку. И взгляды со всех сторон. Пенка. Тира с Нилсом. Все вышли посмотреть на отступницу, от которой отвернулись даже соотечественники.
Спасительная пустота моей комнаты. Наконец-то!
Не плачь! Не плачь! Услышат. Хотят услышать. Ждут!
Я смотрела на костяной ларец матери, как на якорь, который держал меня в сумасшедшем вихре эмоций и чувств, который не давал мне утонуть.
Когда глубокой ночью в мою клетушку ввалился Карнеро, я была готова. Этот не пожалеет. Этот добьет.
Оборотень, сунув руки в карманы, с ухмылкой взирал на меня:
— Твои заступнички, которых ты так ждала, улетели. Я их выгнал. Негоже бросать своих, даже таких убогих, как ты… А ты теперь абсолютно моя. И я могу делать с тобой, все что захочу.
И словно в подтверждение своих слов бросил пиджак на стул.
… Закрыв глаза, просто ждала, пока он трахал меня. Держалась за простыню и терпела.
Карнеро молча поднялся, застегнул брюки:
— Хм-м-м, бревно бревном. Лучше бы ты брыкалась как раньше, хоть веселее было.
Я натянула на плечи покрывало и закрыла глаза. В шуме ветра за окном мне слышался издевательский смех Клетиса Кханы.
Лежала на кровати и смотрела на игру теней на потолке. Очередная утренняя серость, я уже сбилась со счета: десятая или двадцатая…
На автомате поднялась, помылась, оделась и вышла из комнаты. Сидела за столом на кухне, бесцельно ковыряясь в тарелке, и старалась не смотреть в окно. Я возненавидела утро. И неважно, какое оно было: ясное, солнечное или пасмурное, затянутое облаками. Ибо оно несло мне очередное унижение и боль. Ночью, уснув, я могла хоть ненадолго забыться.
— Люська, ко мне! — голос Карнеро словно удар под дых.
Отложила недоеденный завтрак. На негнущихся ногах вошла в кабинет.
— Что случилось?
— Трахнуть тебя хочу. Ты уже оклемалась после долгожданного визита дяди, свыклась со своим горем? А кстати, как тебя сейчас величать? Ты уже не Кхана. А кто?
Не стала ввязываться в этот фарс. Напомнила:
— У тебя встреча через час с мэром Денты.
— Успею.
Он рывком поднялся с кресла. Я инстинктивно попятилась, впечатавшись в закрытую дверь.
— Куда? — оборотень схватил меня за волосы.
Я зашипела от боли, запрокидывая голову и хватая его за руки. Глаза Карнеро вспыхнули жадным огнем. А у меня внутри все похолодело: что он на этот раз придумал? Позвоночник обожгло, когда меня бросили на стол.
— Трахну тебя в рот. Давно собирался.
Услышав это, рванулась прочь, прекрасно понимая, что волк имеет в виду не обычный минет. Но Карнеро схватил мои плечи и припечатал к столу.
— Лежать!
Он, удерживая меня одной рукой, второй потянулся к ширинке, но расстегнуть не успел. Ругаясь отборным матом, оборотень оттолкнул меня, с отвращением глядя на свои грязные брюки: от страха и шока меня вырвало. Я сползла со стола на пол, где меня стошнило еще раз. Карнеро брезгливо поморщился и отступил на шаг.
— Уберешь здесь все к моему возвращению. Иначе заставлю языком вылизать.
И ушел.
Прислонившись к столу, сидела на полу, не в силах пошевелиться. Руки колотились от тремора. Я уже и забыла, когда он был в последний раз, наверное, еще в детстве. И вот вернулся.