— Ты зарвалась, Люция.
Я поняла, что сделала: я подняла руку на альфу. А это вызов… Клянусь, мне никогда не было так страшно. Я открыла рот, чтобы извиниться, а не вырвалось ни звука. Куда бежать? Где спрятаться?.. И я бросилась к своему главному кошмару, ища спасения у него. Карнеро оторопел, застыл, нелепо раскинув руки в стороны. А я… сжавшись комком оголенных нервов, плакала, уткнувшись ему в грудь, и кричала:
— Я не хотела!!! Я не собиралась!..
Что-то бормотала… про Эрки, про то, что это был единственный случай, когда меня умело уложили в нужную постель, что после осознания, что это была не любовь, а мастерская манипуляция отца, я месяц провалялась с лихорадкой, после чего моя личная жизнь была только моей…
Не знаю, сколько мы так простояли. Помню только, как пошатнулся мир вокруг, когда оборотень взял меня на руки и молча отнес в комнату. Я дышала через раз, боясь спугнуть этот чуждый волку порыв понимания. Теплые пальцы скользнули по лодыжкам, снимая с ног обувь. Одеяло коснулось плеч. И глухое:
— Спи.
Глава 18
Проснулась с необычно светлой головой. Хорошо! Лежала и даже шевелиться не хотелось, чтобы не спугнуть это почти забытое состояние. Потом нехотя поднялась, оделась и пошла на кухню.
— Доброе утро!
Пенка готовила завтрак, кивнула мне в ответ:
— Ты как?
— Хорошо.
Волчица пробежала взглядом по моему лицу, рукам без синяков и ссадин.
— Не трогал сегодня?
Я покачала головой.
— Нет. А где Тира?
— С Эмериком в городе.
Вспомнила, что и Галич вернулся вчера вместе с альфой. Я присела за стол, на котором уже стояла тарелка с омлетом. После завтрака Пенка отправила меня к воротам ждать торговца из соседней деревни. Я недоверчиво уставилась на волчицу: что за детское задание? Та замахала руками:
— Иди, кому сказано!
Пошла. Топталась у ворот минут двадцать под любопытными взглядами оборотней из охраны. Последние дни я часто покидала поместье с Пенкой, когда ходила в деревню, реже в волчий поселок. Охрана уже спокойно реагировала на мое появление. Наконец, подлетел фургончик, из которого выскочил обычный человек. Поздоровался, пошутил с оборотнями, пока открывал кузов с товаром, подмигнув, вручил мне три лотка с ароматной ягодой и полетел дальше. Я шла к дому, вдыхая сладкий запах клубники и не могла не любоваться ею. Видно, специально для альфы отбирали, потому что ягоды были одна в одну.
Пенка одобрительно кивнула, критично осмотрев принесенные лотки, и отсыпала немного ягод в чашку. Помыв, протянула мне:
— Поешь. Первая клубника — самая вкусная. Потом уже не то.
Я не стала отказываться, и так всю дорогу облизывалась на нее. Успела съесть всего пару ягод, когда прибежал Нилс.
— Люция, тебя альфа зовет.
Клубника стала поперек горла. Утро, еще секунду назад теплое и светлое, резко стало серым. Ни на кого не глядя, вышла из кухни.
Постучав, вошла в кабинет.
— Ты звал?
Волк стоял у окна, что считывая с дисплея гилайона.
— Проходи.
Я сделала пару шагов и остановилась:
— Слушаю.
— Ты пробовала клубнику?
— В смысле? — оторопела я.
— В прямом. Ты пару минут назад несла клубнику, — оборотень, наконец, поднял глаза. — Ты ее ела?
— Только пару ягод. Мне Пенка позволила, — я стала по-детски оправдываться.
— Отлично, — просиял волк. — Иди сюда.
— Зачем? — попятилась к выходу.
Оборотень начал злиться, заметив это.
— Почему ты убегаешь? Я всего лишь хочу тебя поцеловать! Почувствовать вкус ягод!
— На кухне три лотка клубники! Давай я принесу!..
Волк метнулся ко мне и схватил за плечи.
— Нет! Отпусти! — я отчаянно вырывалась.
— Успокойся! — рявкнул оборотень.
А меня стало трясти еще сильнее.
— …Альфа! — в дверях замерла бледная Пенка.
— А ну, вон отсюда!
— Помогите! — визжала я, ослепнув от слез.
— Альфа, там звонят…
— Убью! — прорычал волк экономке.
А я вырвалась и метнулась к выходу. Волчица пропустила меня, принимая удар на себя:
— Вам звонит Эмерик! Говорит очень срочно, велел позвать вас несмотря ни на что!..
Я не слушала, что кричал в ответ Карнеро. Выскочила из дома, кубарем скатилась вниз по лестнице. Бежала по дорожке, размазывая по лицу слезы и кровь. Оглянулась — Карнеро не было. Торопливо сполоснула руки в чаше с водой и быстрым шагом направилась к воротам. Навстречу вышел один из охранников. Замедлила шаг, стараясь выровнять дыхание. Поставила ментальный щит, как учила Тира. Выдохнула:
— Меня Пенка послала… в деревню.
— Это кровь? — волк кивнул на вымазанную рубашку.
Растянула губы в улыбке:
— Лотком поцарапалась, когда ягоды несла.
И оборотень поверил, пропустил меня. Едва ворота остались позади, почти бегом направилась в сторону той самой деревни. А там… Помоги мне, Предвечная Тьма! Помоги бежать отсюда! Куда угодно! Лучше Грани, чем это! Карнеро не отпустит меня! Все равно замучает до смерти. Я, громко плача, бежала по тропинке, не особо глядя по сторонам.
И Тьма меня услышала. Аджита Лехманна — некроманта-отступника, приближенного отца, — узнала сразу.
— Вот и встретились, Люция! Продажная шкура!
А я громко засмеялась, раскидывая руки, словно для объятия.
— Давай! Ну же! Убей меня! Пожалуйста!
Лехманн вскинул руку — и темная тень перед глазами. Леденящий душу крик человека. Рык зверя. Красная кровь, которая до дрожи быстро впитывалась в желтый песок. Неестественно вывернутое тело мага с застывшим ужасом на лице.
Черный волк повернулся ко мне. С пасти капала кровь, чужая, человеческая. Я не могла отвести взгляд от пунцовой капли, срывающейся с шерсти. Мне казалось, что она разбивается о землю с немыслимым грохотом, что крошечные брызги долетают даже до меня, и я их чувствую на лице, на руках — везде.
Зверь тихо рыкнул. Шаг в мою сторону, другой. Я качнула головой:
— Нет! Не подходи!
Волк мягко сделал следующий маленький шаг.
— Нет! — я пятилась, не отводя взгляд от медовых глаз зверя. — Нет!
Зацепившись за торчавший древесный корень, упала. Волк глухо зарычал, приближаясь… неотвратимо, как Тьма, в которой я тонула. Я уже слышала его шумное дыхание, слышала мягкий скрип травы под лапами.
— Не-ет!!! Не-е-ет!!! — орала я, отползая назад. — Не подходи!
— Люция, успокойся! Это я!.. Люция?!
— … Люленок?.. Доченька?! Доченька моя!
— Люция!?. Люция, очнись!
— Люленок, пойдем со мной!
— Мама? — я заметила размытый силуэт впереди.
Он приближался и с каждым шагом яснел.
— Я, милая! Пойдем?
— Куда?
— Гулять. Ты что забыла?.. Мы каждый вечер идем гулять в парк.
Миловидная женщина с копной вьющихся волос открыла высокую дверь — и все вокруг заволокло одуряющим запахом ночных шилотт (цветущее растение — Прим. авт.). Мама, улыбаясь, протянула руку. И я шагнула к ней. Удивленно посмотрела на свою маленькую ладонь с короткими розовыми ноготками. Я снова стала девятилетней девочкой.
Мы шли по широкой аллее. Я крепко держала мамину руку, то и дело прижималась к ней щекой. Потом осторожно спросила:
— Я умерла?
Мама засмеялась:
— Нет.
— А что тогда?
— Ничего. Мы просто гуляем. Поспешим! Скоро феи прилетят.
Это было нашим секретом. Никто не знал, даже отец. Шилотты посадил сам лорд Кхана и чрезвычайно гордился своей оранжереей. Цветок дивной красоты был очень капризным, и вырастить его могли редкие цветоводы. У отца получилось. И теперь каждый вечер он со снисходительной улыбкой отправлял нас гулять в оранжерею. Но даже всемогущий Кхана не знал, что в наш парк по вечерам прилетают феи.