Потом я улетела учиться в Академию. И через три года мама умерла. Тихо, во сне. Просто остановилось сердце. Так бывает. Я прилетела домой на похороны. Людей было много: лорды, леди, представители каждой знатной фамилии, даже император. И отец… Он стоял у гроба как всегда с вежливым безразличием на лице. Каюсь, тогда я решила, что он причастен к ее смерти. А ночью, когда все разошлись, я пошла в зал… Он был там. Стоял у гроба и плакал, как ребенок, навзрыд. Целовал мамино лицо, руки, что-то говорил. Я ушла, чтобы не мешать им проститься. Через год империя содрогнулась от магов-отступников…
Я замолчала. Пенка внимательно меня выслушала, потом спросила:
— А пока жила твоя мама, было тихо?
— Да, — я кивнула головой. — Не думаю, что отец отказался от своих ценностей и взглядов, но мама определенно являлась сдерживающим фактором.
— Наверное, это была особенная женщина, — заметила волчица.
Я улыбнулась:
— Амерента Кхана была очень-очень добрая и светлая. Настолько, что с ней даже феи дружили.
…
Предвечная Тьма, почему они так орут?!
Я, злая, раздраженная, сидела на кровати. Два часа ночи, а я не могу уснуть. Когда он успокоиться? Я проклинала свой чуткий сон.
Прошло почти три недели после визита Халаси. Карнеро пытался затащить меня в кровать еще раз, уже не силой, а поцелуями и объятиями, но заметив мое зареванное лицо, замер.
— Люц, я не хочу делать тебе больно.
Я начала истерично смеяться. А волк ушел, хлопнув дверью так, что назавтра пришлось вызывать мастера. С того дня, вернее ночи, из его спальни регулярно доносились крики и стоны. Бывало, когда альфу удовлетворяли сразу две женщины. Да на здоровье! Пусть только их божок даст ему силы с двумя справиться! А я элементарно хотела выспаться! Крутилась то на один бок, то на другой, накрывалась подушкой, залезала под одеяло с головой — не помогло: душно, жарко и все равно слышно.
Тихонько спустилась на кухню, плотно закрыла за собой дверь, чтобы не слышать этот концерт. Пока гудел чайник, сделала бутерброды и включила телевизор.
— Что ты здесь делаешь?
Я вздрогнула, вытаращившись на оборотня. Карнеро стоял в дверях, из одежды на нем были только брюки. Бросились в глаза его босые ступни. Куда это волк так торопился? От него разило сексом и другой волчицей. Неприятный запашок!
— Я вопрос задал! — напомнил альфа.
— Пью чай.
Мужчина прищурился. А я вдруг ясно поняла, что все это предназначалось для меня: и показательно громкий секс, и открытые настежь двери спальни. Только зачем? Показать, чего я лишилась?.. Я хорошо помнила.
Игры в гляделки никогда не любила. Неуютно заерзала на стуле, потом спросила:
— Хочешь чаю?
— Давай! — оборотень неуверенно качнул головой и присел напротив.
Мы сидели молча, пили чай и делали вид, что поглощены фильмом. Я, по крайней мере!
За последний бутерброд взялись вдвоем сразу. Я тут же убрала руку. Карнеро вздохнул, пододвигая ко мне тарелочку:
— Бери.
— Спасибо.
А потом на кухню вбежала симпатичная брюнетка, кажется, я ее раньше видела в городе. Точно! Продавщица из бутика мужской одежды. Волчица в призывной позе замерла в дверном проеме.
— Стах, куда ты пропал?.. А она что здесь делает? — пальчик с черным лакированным ноготком указал на меня.
— Пошла вон!
Я, подхватив чашку, поднялась, чтобы не мешать выяснению отношений.
— Не ты! — рявкнул Карнеро, вскидывая на меня тяжелый взгляд, и повернулся к разгневанной пассии, до дрожи равнодушно велел: — Пошла вон из моего дома!
Та дернулась, словно он ее ударил, покорно опустила голову и тихо вышла. Я повернулась к мужчине:
— Карнеро, сейчас же ночь! Куда ты ее?..
Не договорила, заткнулась под вымораживающим взглядом.
— А тебе не похер?! Я почему-то уверен, что в обратной ситуации она лично вышвырнула бы тебя за ворота.
— Но я не она!
Оборотень долго смотрел на меня, потом горько усмехнулся и кивнул:
— Все верно. Бри не ты. И Инесс не ты. И Марго не ты, — потом поднялся: — Иди спать, Люция!
Он вышел. А я убрала за собой и, выходя из кухни, услышала, как хлопнула входная дверь. Карнеро все-таки пошел провожать Бри. Или вернет в спальню?.. Хотя вряд ли.
Глава 22
Последние дни оборотень вел себя странно. Иногда, когда я занималась делами, он подходил, принюхивался, задавал пару вопросов и уходил. Пояснил все Нилс Буш.
— У тебя скоро течка.
Что это такое, я знала: Тира рассказала накануне моей первой трансформации. Да и до этого приходилось слышать. Волчицы могли забеременеть только два раза в год во время течки. Помимо подготовленного тела срабатывал еще психологический механизм. И если до этого оборотницы вели себя как вполне адекватные, разумные нелюди, то в период течки либидо зашкаливало. Волчицы буквально вешались на мужчин, изнывая от сексуального голода. Все сомнения, стыд, скромность, образование, происхождение уходило даже не на второй план, а на десятый. На первом, втором и третьем местах была случка с волком. С сильным, здоровым самцом, чтобы родить крепкое, жизнеспособное потомство. Я чертыхнулась: рассуждаю, как конезаводчик. Посмотрела на Нилса:
— Откуда ты знаешь? Запах?
Омега смущенно отвел взгляд.
— Не только. Альфа велел не приходить с завтрашнего дня.
Пенка обеспокоенно посмотрела на меня:
— Девочка, тут я бессильна тебе помочь.
Если бы мне кто-то сказал, что я САМА полезу к Карнеро в кровать, я… Нет, не убила! Сначала истерично похохотала бы до боли в животе, а потом — да, убила. Но неделю назад я не знала, что такое течка. Разве могла я помыслить, что можно ТАК хотеть мужчину?! Я забыла про страх, про обиду и ненависть, я хотела только одного… Я закрывалась в своей комнате, стояла под холодным душем, но каждый раз все равно оказывалась рядом с альфой. Вдохнуть его запах. Словно невзначай коснуться руки, спины…
Карнеро все понимал, смотрел с жалостью, отрицательно качая головой:
— Рано. Ты кровишь. Будет очень больно. Подожди еще хотя бы день.
Меня корежило от стыда… и от влечения. Я не знала, куда глаза деть! Но все равно крутилась неподалеку от волка.
Вечерело. Я лежала на кровати, подыхая от желания. Простое прикосновение к одеялу будило тысячи эротических фантазий. Жалобно застонала, закрывая лицо руками.
Рядом присел оборотень:
— Нехило ж тебя плющит!
Я зажмурилась, когда в легкие попал запах волка. Схватила его ладонь, потерлась носом, жадно вдыхая самый прекрасный аромат на свете.
— Как вкусно! Карнеро, я…
— Назови меня по имени, — перебил волк.
Растерянно моргнула, соображая, о чем он говорит, и начала злиться. Но тут его рука мягко прошлась по груди — и я выгнулась, задыхаясь от восторга.
— Попроси меня, — шептала эта шкура на ушко, а я чуть не кончала от его мурлыкающего голоса, от прикосновений к моему лицу.
— Пожалуйста!