Пенка дышать боялась в сторону альфы, то и дело бегала наверх, отвлекая Ральфа, чтобы не мешал. Иногда мальчика забирала я, рисуя с ним картинки. Не ради Стаха, ради себя. Чтобы отвлечься и не думать. Я с головой погрузилась в изучение рун, но все равно постоянно вспоминала о волке: где он, чем занят… думает ли обо мне. Котс! Эти несколько дней превратились в пытку для меня! Да, мне было жалко Стаха. Я знала, что он пережил страшную боль и теперь его грудь покрыта шрамами. Он не сможет больше спокойно посмотреть на себя в зеркало, не сможет раздеться на людях и ловить восхищенные взгляды волчиц. И это его наказание за меня.
Но проблема была не только в шрамах. Некоторые волки по-прежнему сомневались, что Карнеро достоин места альфы. Однажды вечером я из разговора слуг поняла, что кто-то бросил Стаху вызов. Сначала понадеялась, что это слухи. Торопливо пробежала по дому, заглянула в кабинет — никого. На третий этаж я не заходила. Выловила новую горничную:
— Смила, альфа дома?
Омега отрицательно мотнула головой:
— Нет, улетел вместе с бетой Гервом.
— Куда?
— Не знаю.
Кивком отпустила служанку. Если я права, это уже второй вызов после возвращения. Они с ума посходили, эти волки?! Альфа, по сути, с того света вернулся, а они ему вызовы бросают! Я решила дождаться Стаха.
Он вернулся поздно. По ходившим на скулах желвакам поняла, что оборотень в чистом бешенстве. Я настороженно принюхалась: запах крови чувствовала отчетливо. Кровь Карнеро! Посмотрела на волка. Так и есть: рубашка покрыта темно-красными пятнами. Волк скользнул по мне чужим, стеклянным взглядом и стал подниматься к себе. Я пошла за ним:
— Стах, что случилось?
Он даже не остановился:
— Люция, иди спать. Поздно уже.
— У тебя кровь.
— Пройдет, — оборотень попытался закрыть дверь своей спальни, а я не давала.
— Это вызов был, да?
Меня аккуратно, но уверенно выставили за двери. Начала барабанить:
— Открой!
— Люц, не кричи. Ральфа разбудишь.
— Я сказала, открой!
Тишина в ответ. А потом расслышала шум льющейся воды. Плюнула на все и позвонила Тире. Трубку долго не брали. Наконец, подруга хриплым спросонок голосом ответила:
— Люц? Что случилось?
— Эмерик у тебя?.. Дай ему гилайон!
Какое-то время в трубке слышалась возня, а потом холодный голос спросил:
— Почему ты звонишь мне?
— Тебя будить не жалко.
Бета хмыкнул:
— А может, я свою волчицу удовлетворяю?
— Еще лучше. Пусть Тира передохнет, а то после тебя она на полусогнутых приползает обычно.
Пауза.
— И как это понимать?
— Буквально, — быстро сменила тему. — Галич, Стаху бросили вызов? Он домой пришел весь в крови.
— Но пришел же!
Я рвано выдохнула. Мужчина чертыхнулся:
— А чего ты хотела? Он альфа, он постоянно доказывает свою силу. Если Стах станет слабее меня, я тоже брошу ему вызов.
— Что?! — возмутилась я. — Ты не волк, а козел! — и бросила трубку.
Назавтра мы гуляли с Тирой по торговому центру. Я виновато посмотрела на подружку:
— Прости, пожалуйста! Я перенервничала!
— Да ничего! Эмерик после твоего звонка вытряс из меня правду. Я же до этого ему ничего не говорила: боялась обидеть. Ведь для мужчины тема его состоятельности в постели самая болезненная.
— Да какая уж тут несостоятельность, если он тебя замордовал?!. — осеклась и поморщилась, заметив вскинутую бровь оборотницы. — Извини!
— Горячий парень мне достался! — засмеялась девушка.
Я, наконец, нашла товары для рисования. Купила Ральфу краски, разноцветную маршалу, кучу трафаретов и еще больше чистой бумаги. Тира предложила взять еще наборы для лепки и я, подумав, бросила несколько коробочек в корзину.
Мы подходили к эскалатору, когда в кафе на первом этаже я увидела Стаха. Альфа, как ни в чем не бывало, пил чай с лимоном, словно не было никакого поединка, и не он пришел домой в три часа ночи, окровавленный и бледный. Напротив сидел Санторо и что-то рассказывал. И что все это значит?
— Альфа показывает всем, что жив и по-прежнему силен, в отличие от волка, бросившего ему вызов, — пояснила Тира.
— Понятно, — я шагнула на лестницу.
А когда сошла на втором этаже и вновь посмотрела вниз на столики, споткнулась от неожиданности. Рядом с Карнеро крутилась незнакомая волчица. Светлое полупальто подчеркивало темные волосы и смуглую кожу, высокие сапоги облегали стройные ножки. Я непроизвольно замедлила шаг, наблюдая за происходящим. Девушка улыбнулась альфе и присела рядом. Неужели он позволил? Незнакомая волчица замерла в изящной позе, демонстрируя красивый изгиб бедра. Она что-то говорила, улыбалась, бросая на мужчину выразительные взгляды. Я не видела лица Стаха: он сидел ко мне боком. Наконец, девушка поднялась, пододвинув к оборотню визитку. Уходила она красиво, даже Санторо, обожающий свою Натали, засмотрелся. А вот альфа подпер голову рукой и задумчиво разглядывал визитку, покручивая ее в длинных пальцах, а потом… утопил в чашке с чаем.
Рядом захихикала Тира. А я перехватила взгляд Герва Санторо, торопливо отошла от окна и постаралась затеряться в толпе покупателей. На обратном пути несколько раз прокручивала в голове увиденное в кафе. Чувствовала истинно женское удовлетворение от поступка Стаха, прекрасно помня его признание в Лунгаге.
Вернувшись домой, увидела знакомый автолет на стоянке. Значит, альфа уже дома. Сказал ли ему Герв, что видел нас в торговом центре? Наверняка, да. Устало вздохнула и, смахнув снег, присела на скамейку.
— Люц? — подошел Герв. — Попу не отморозишь?
Улыбнулась:
— Не-а!
Санторо сел рядом:
— Что купила?
— Краски для Ральфа. Он любит рисовать… — искоса посмотрела на бету. — Мы видели вас.
— А мы вас, — подразнил волк и уже на полном серьезе спросил: — Долго ты еще бегать от него будешь?
— Герв…
— Вам нужно поговорить и решить, что делать дальше.
— Не могу, — призналась я. — У меня ощущение, что это не Стах. Иногда я смотрю на него и не узнаю.
Санторо хмыкнул и сказал:
— В этом вы похожи. Ты никогда не будешь такой, как раньше, после того, что сделал с тобой Стах. И он никогда не будет таким как раньше, после того, что сделали с ним отступники. Может, это станет той нитью, которая свяжет вас?
Пожала плечами.
— Я столько раз желала ему смерти. Были моменты, когда я сама с удовольствием убила бы его. Но вот мне сказали, что альфа умирает на алтаре, и я чуть не завыла от ужаса, — подавилась рыданием и отвернулась.
Оборотень вздохнул:
— Теперь ты хорошо представляешь, что чувствовал он год назад, когда разрывался между желанием отомстить и простить.
Я согласно кивнула:
— Да.
— Стах выбрал месть — выбрал неправильно. Не повторяй его ошибки, Люция! — Санторо заглянул в глаза. — Потому что однажды простишь, а твое прощение уже не будет нужно никому.
Глава 10
Был вечер, зимний, морозный, с золотыми серпиками лун на небе и яркими звездами. За окном тихонько гудел студеный ветер да поскрипывал снег. А я стояла на кухне, смотрела на стол и отчаянно трусила. В свое время Стах принял мое решение уйти, но, вернувшись в поместье, я дала ему надежду на возможность все исправить. И сейчас оборотень ждал: или моего окончательного ухода, или тот самый шанс начать все заново. Давать ему этот шанс или нет — зависело только от меня.
Я выдохнула и вышла в коридор. Постучала в приоткрытые двери кабинета.
— Заходи! — Стах поднял глаза от бумаг. — Что-то случилось?
— Нет, ничего страшного, — попыталась улыбнуться. — Ты сильно занят?
Он посмотрел на документы:
— Это не срочно, я могу отложить до завтра.
— Тогда я приглашаю тебя на ужин.
— Мы вроде ужинали, — напомнил оборотень, но поднялся.
— Это особенный ужин.
Волк шел следом. Я почувствовала его удивление, когда мы вошли не в столовую, а в ту самую кухню… Много с ней связано, это правда. Стах принюхался: