— Рыба?
— Угу. Окуньки.
— Откуда?
— Наловила.
Мужчина улыбнулся: наверняка вспомнил прошлую рыбалку — сел напротив, оглядывая стол:
— Необычно, должен признать. Вино. Хрусталь. Свечи… И действительно окуньки.
Он разлил вино в бокалы и поднял свой.
— Ой! Подожди! — я выскочила из-за стола, взяла с подоконника две свечи и поставила рядом с рыбой.
Стах округлившимися глазами смотрел на восковые цифры.
— 31?… Люция, только не говори, что у тебя сегодня день рождения!
— Хорошо, не буду.
Карнеро сконфуженно сморщился под мой смех.
— Я не знал.
— Как и я про твой, помнишь? Все по-честному: день рождения, без подарков и… рыба.
Альфа сокрушенно вздохнул:
— Идиетская ситуация.
— А мне все нравится, — тихо возразила я и взяла свой бокал. — С тебя поздравление!
Оборотень долго смотрел на меня, собираясь с мыслями:
— Что же тебе пожелать?.. Здоровья?.. Счастья?.. — мужчина улыбнулся, если можно назвать улыбкой дрогнувшие уголки губ. — Банально и избито, правда? А ведь на самом деле это так много.
Согласно кивнула:
— Спасибо.
— Это не все, — Стах взмахом руки остановил меня, когда я поднесла бокал к губам. — Прости, мои слова звучат сумбурно и путано, но сейчас я хочу не поразить тебя красноречием, а действительно пожелать что-то очень важное… Год назад я вырвал тебя из привычной жизни, снес все планы, надежды и стремления…
— Не только ты, вся ситуация в целом, — поправила я.
Волк неопределенно повел плечом и пристально посмотрел на меня:
— Я хочу, чтобы ты вновь радовалась жизни, чтобы мечтала. Подумай, чего тебе хочется. Я помогу, насколько это будет в моих силах, — Стах поднял бокал. — Мечтай и ничего не бойся, малень… — он оборвал сам себя, не договорив.
А меня словно по колючей проволоке проволокли, когда я не услышала так бесившее меня "маленькая моя".
Альфа улыбнулся:
— Загадывай желание и задувай свечи!
Думала долго, что сказать. Желаний на самом деле было много, но выбрала одно.
— Я хочу найти свой дом, хочу быть там своей и по-настоящему нужной хоть кому-нибудь, — проглотила слезы и через силу улыбнулась. — И чтобы рядом с домом росла черная смородина.
Не смакуя, выпила терпкое вино… до конца, до першения в горле. Стах тихо спросил:
— Почему именно черная смородина?
— Не знаю. Только, когда я думаю о доме, всегда представляю ее.
— У меня в саду, кажется, где-то росла.
Отрицательно покачала головой:
— Нет, Стах, не росла. Я искала.
— Но ведь ее можно посадить, — он ободряюще улыбнулся. — Совсем скоро весна. Потеплеет — и обязательно посадим. Что скажешь?
— Отличная идея! — улыбнулась в ответ.
Мы сидели на кухне до глубокой ночи, говорили о чем угодно: о политике, о ценах на жилье, о модных тенденциях — только не о себе.
Два измученных волка.
Я не вышла к завтраку. Банально проспала: долго не могла уснуть, а под утро — убаюкивающий стук снега-дождя в окно и серое небо, нагоняющее сон. Одним словом на кухню вбежала ближе к одиннадцати.
— Доброе утро!
Пенка с едва заметным осуждением посмотрела на меня:
— Доброе.
— Что случилось?
— Знаешь, Люция, я тебя очень люблю. Правда! … Но вы или сходитесь уже, или разбегайтесь. Хватит мучить друг друга.
— Да что случилось?
Волчица потупилась, тщательно вытирая и без того чистый стол.
— Альфа ждал тебя целое утро. Пришел такой веселый, шутил. Все на двери смотрел: когда ты появишься. А тебя нет и нет. Потом он замолчал и ушел, ни к чему не притронувшись.
— Я проспала.
Экономка вздохнула и вернулась к плите:
— Садись завтракать.
— Потом, — отмахнулась, выходя из кухни.
В холле столкнулась с Натали Санторо. Женщина коротко поздоровалась. Мы так и не нашли общий язык, но неприязни от этой волчицы я больше не чувствовала.
— Ты к Стаху? — догадалась я.
— Да, у него… массаж, — она замялась на последнем слове.
— Натали, позволь мне?
— Что? — не поняла волчица.
— Позволь мне сделать ему массаж!
Целительница нахмурилась:
— Это не баловство, Люция.
— Я знаю.
Она сжала зубы, нервно барабаня туфлей по полу, потом внимательно посмотрела на меня и протянула пакет со склянкой. Заметив мой удивленный взгляд, пояснила:
— Это мазь… вместо масла.
Я нашла волка в массажной на цокольном этаже. Он сидел спиной ко мне, расстегивая рубашку. Услышав мои шаги, заметил:
— Ты задержалась сегодня.
— Стах, это я.
Он вздрогнул и повернул голову:
— Люц?.. — и тихо велел: — Уйди, пожалуйста!
— Не гони меня. Мне и так непросто было прийти сюда.
— Я понял.
Поставила пакет на столик и пошла мыть руки:
— Если ты про завтрак, то ошибаешься. Я элементарно проспала. Мы вчера спать пошли в час ночи.
Я тщательно, до чистого скрипа терла ладони, пытаясь успокоиться. Решение найти Стаха и объясниться с ним было принято на одних эмоциях, а вот сейчас включился мозг. Внутри все замирало от страха и неуверенности. Попробовала отвлечься: достала из пакета темную баночку, открутила крышку, понюхала.
— Что это за мазь?
Но оборотень решил больше не тянуть: торопливо поднялся, надел рубашку (и все это спиной ко мне), потом спросил:
— Люция, почему ты вернулась в поместье?
Осторожно поставила склянку на стол.
— А почему ты лег на алтарь?
— Я сделал так, как считал правильным.
— Вот и я сделала так, как считала правильным.
Оборотень, быстро застегивая пуговички, повернулся ко мне и усмехнулся:
— Ты ничего не должна мне. И меньше всего мне нужна твоя жалость.
Отрицательно покачала головой.
— Стах, ты не их тех, кого жалеют. Тебя можно любить или ненавидеть. Тобой можно восхищаться или бояться. Но только не жалеть.
— А что чувствуешь ты?
Думала долго. Можно было сказать, что я восхищена его жертвенностью, что благодарна за свое спасение. Так сказал бы любой другой в подобной ситуации. Но мы со Стахом Карнеро выбивались из общей толпы, и отношения наши были на грани. Всегда! С первой встречи!
— Когда-то, попав в твой дом в образе Анетты Метси, я впервые задумалась о том, что мы, маги, недооцениваем вас, оборотней, что есть особая красота в вашей прямолинейности, честности. Я… Наверное, я влюбилась в тебя, — криво улыбнулась, отводя глаза, — в тот… последний день я не хотела возвращаться в замок Кхан, потому что стала называть домом твое логово. После укуса летела сюда без страха, потому что было ощущение, что я возвращаюсь домой. То, что случилось потом… Я не знаю сколько проживу, но уверена: это было худшее время в моей жизни. Твое предложение все забыть и жить вместе было смешным и даже издевательским. Как можно было всерьез надеяться, что я соглашусь?.. Я знала, что уйду уже тогда, но боялась сказать тебе, боялась тебя, — я посмотрела на волка. Он смотрел внимательно, не перебивал, не оправдывался, просто слушал меня. — Узнав, что ты заменил меня на алтаре, я действовала не раздумывая… И я не жалею, что поступила именно так, что не оставила тебя. Но всю зиму, что ты был в Эллари-Зари, я… — запнулась, закрывая глаза. — Стах, мне очень стыдно!!! Но я часто думала, что ты это заслужил! Что так тебе и надо за то, что ты со мной сделал!.. — я сорвалась на рыдания.
Волк тут же привлек меня к себе.
— Не плачь! Глупенькая, ты мучилась угрызениями совести из-за меня?! — усмехнулся Стах и потерся о мою макушку. — Люц, я знал, куда иду, и что меня ждет. И, как и ты, я знал, что заслужил это.
— Никто не заслуживает подобного.
Мужчина приподнял мой подбородок, вытирая выступившие слезы:
— Помнишь, в Лунгаге ты говорила про пропасть?.. Теперь и я в ней. Подождешь меня? Вместе будем выбираться!
Кивнула, открывая баночку с мазью:
— Уже жду. Сними рубашку.
— Нет, — категорически отказался волк, отступая на несколько шагов.