Волк согласно кивнул, но успокоиться не мог.
Лишь спустя три часа началось. Ведьмы взволнованно переглянулись и схватились за руки, запрокинув головы вверх. Стах проследил за их взглядом, понимая, что дурное предчувствие не обмануло. Голубое небо налилось свинцовой тяжестью, свивая огромной воронкой черные тучи.
…Я разорвала тридентом подкравшуюся Тень. Другую. Третью. Я не знала, сколько их уже было, а они все лезли и лезли. В паре шагов от меня отбивалась Лилея Дамаскинская, рычали призрачные псы. И вдруг белесое пятно отбросило Тени.
— Читай дальше! — орала злая ведьма. — Я их держу! Скорее!
Я метнулась к пластинам с огненными письменами:
— "…Вершится великая Асса…"
Но сосредоточиться на тексте становилось все труднее. Очередной толчок под ногами! По краям зала посыпались камни, разбивая Тени на мелкие черные ошметки, которые тут же сливались вновь. Краем глаза заметила проклятые души, карабкающиеся на щит ведьмы.
— Лилея, что мне искать? Говори точнее!
— Черное солнце! Как его погасить! — ведьма тяжело дышала, удерживая защиту.
Голос дрожал, когда я стала читать последнюю сантию. От громогласного рева подкосились ноги. Тени резко отпрянули.
— Ниян! — прохрипела Дамаскинская.
Мы оторопело наблюдали, как черные души пятятся, растворяясь в стенах зала. Лилея подскочила ко мне:
— Люция, остановись!
— Почему?
— У меня поганое ощущение. Похоже, я мнила себя королевой, а оказалась пешкой в чужой игре.
Я облизала пересохшие губы:
— Не хочу пугать тебя, но я прочитала до конца. И тут, — кивнула на дрожащие сантии, — нет ни слова про Черное солнце. Что это, кстати?
Машинально заметила красный порез на ладони Лилеи и вдруг поняла, что дергало меня с самого начала: крови ведьмы на пластине не было! А ведь была! Я хорошо помню алые капли, так похожие на зернышки граната, которыми меня угощал страж! Она впиталась!.. Ответить ведьма не успела. Сантии на столе ожили и стали двигаться, точнее пытались, но их словно что-то не пускало. Они дергались, крутились вокруг своей оси — и все. Новый мощный толчок под ногами. Я вопросительно уставилась на Дамаскинскую. Но ведьма сама не понимала, что происходит. Оторопело наблюдала за дергающимися пластинками:
— Это еще что такое?
— Лилея, берегись!
Тень прыгнула на ведьму… Я сама не поняла, когда успела схватить тридент и сбить тварь. Лилея подхватила сумку:
— Уходим отсюда!
Дважды просить не пришлось. Мы побежали из зала.
— Догоняют!
Бежать вверх было куда труднее, чем спускаться.
— …Котс! — я едва успела остановиться и не сорваться в пропасть. Обернулась на черную массу, настигающую нас. — Надо прыгать… Тосанг, Реранг, уходите!
— Люц, ты рехнулась?! — Дамаскинская оценила размеры бездны перед нами. — Тут ширина метров пять!
— Я смогу. Садись, ведьма!
Перекинулась в волчицу, сунув тридент Лилее. Успела заметить, как растворились в темноте мои рачетсы. А Тени были совсем близко. Я разбежалась, оттолкнулась от края и полетела над мраком. Только бы получилось!..
Дамаскинская охнула, ударившись боком о твердую землю, и покатилась по острым камням.
— Да!!!.. Люц, ты красотка! Я тебя обожаю!.. — и тут же испуганно вскочила. — Люц? Ты где? Лю-ю-юц?
Ведьма метнулась к краю пропасти. А я скребла лапами по каменным стенам, пытаясь удержаться. Лилея схватила меня за лапу, что-то шепнула — и меня вытолкнуло из пропасти. А на другой стороне бесновались голодные Тени.
Мы устало растянулись на холодных каменных плитах.
— Как-то здесь тихо, — осторожно заметила я и облизала потрескавшиеся губы.
Мне не ответили. Я повернулась к Дамаскинской:
— Лилея?
С криком шарахнулась в сторону. Рядом со мной на камнях лежала изможденная старуха. Седые волосы, тусклые глаза, морщинистое лицо, искривленные пальцы. Ведьма растратила последние силы, вытаскивая меня из пропасти, и до выхода из Пекла уже не дотянет. Лилея Дамаскинская доживала последние минуты.
Предвечная Тьма! Я знала, что должна сделать, но как же не хотелось… Как же не хотелось отдавать обратно силу, после того, как я вновь почувствовала себя кем-то значимым, особенной, а не такой, как все, одной из безликой толпы! Я вспоминала, с каким восхищением смотрела на меня ведьма, когда я сражалась с Тенями, как ликовали рачетсы, почувствовав мою былую мощь. Ведь я могу остаться здесь, по эту сторону реки… Зажмурилась, вспоминая засыпанную снегом клумбу, хорошо видную из окон спальни, особенно если сидеть на удобном широком подоконнике. Уютные, согревающие объятия и тихий голос Стаха: "А здесь мы посадим черную смородину…"
Как же порой тяжело поступать правильно!!!
Я упала на колени рядом с ведьмой и подхватила непривычно легкое, сухое тело:
— Ты говорила, что дождь поит реку. Но река невидимым паром возвращает живительную воду небу, чтобы где-то снова прошел дождь… Я возвращаю твою силу тебе! Живи, ведьма!
Стах придумал сотню причин, которые могли задержать Люцию и ведьму на Земле: и преграды в Пекле, и заблудившихся в пути, и претензии Светлой стражи — все, вплоть до попойки в честь возвращения. Но ожидание становилось невыносимым.
— Они живы! — Цезерина, видя метания оборотня, решила его успокоить. — Мы почувствовали бы их смерть.
Мужчина лишь кивнул и медленно шагнул по дорожке, не обращая внимания на лужи и слякоть. Герв пристально посмотрел на ведьму:
— Ты уверена, что они вернуться?
— Это Пекло, Санторо! Мир мертвых! Что ты хочешь услышать?! … Мы все надеемся!..
Альфа резко остановился, словно споткнулся. Герв тут же подскочил к нему:
— Что такое? Тебе плохо?
Карнеро удивленно посмотрел на него и покачал головой:
— Нет, наоборот. Мне хорошо! Такая легкость…
И Стах замолчал, глядя, как рассыпаются в пыль те самые статуи.
Это означало только одно: Маяк больше не нужен.
Глава 13
Глаза открыла с трудом. Подождала, пока разбегутся темные пятна, и присмотрелась. Стена, серая штукатурка, кованая лестница, уводящая наверх, море, нарисованное на стене. Что это за место? Смутно знакомое, словно она здесь была когда-то давно. Опираясь на руки, женщина осторожно поднялась. Бесшумно ступила по паркетному полу, заглядывая в первые приоткрытые двери.
Никого… Ничего… Только гнетущая тишина, когда даже шагов не слышно.
Какой-то частью сознания женщина заметила странности в окружающей обстановке: она четко видела каждую плиточку на полу, каждую деталь на лестнице, но высокая входная дверь была словно размыта. В доме не было сквозняка, все окна закрыты, а тюль шевелился. На одной из лестничных ступенек лежали две игрушки: кукла в черном длинном платье и волк — они дергались и крутили головами, словно живые…
Снаружи донеслись тихие звуки, похожие на мяуканье. Что это такое? Котов тут нет и быть не может! Через гостиную женщина вышла на улицу и с удивлением уставилась на павлинов.
— Ну, здравствуй, ведьма!
Лилея Дамаскинская повернулась на голос. Из-за круглой клумбы с зеленым кустом посередине вышел моложавый мужчина с серебристыми волосами и такой же аккуратной бородой. А вокруг ходили павлины, волоча за собой длинные хвосты. Женщина едва сдержала дрожь, чувствуя непривычное волнение:
— Здравствуйте!
Незнакомец молчал, насмешливо наблюдая за Лилеей. Та неуверенно указала на дом:
— Это поместье Стаха Карнеро?
Мужчина пожал плечами:
— Может быть. Я не знаю. Это последнее, о чем думала та смертная, — добавил он, кивая в сторону.
И только теперь ведьма заметила Люцию Кхану на зеленой траве рядом с дорожкой. Молодая женщина лежала на боку, вытянув руку, а ветер шевелил золотистые волосы, закрывающие лицо. Даже не подходя и не касаясь, Дамаскинская поняла, что это только тело. Душа оборотницы уже не здесь. Взгляд словно кто-то потянул вверх. Ведьма подняла голову. На третьем этаже в окне увидела Люцию. Черная волчица сидела на подоконнике, с грустью наблюдая за происходящим внизу. Дамаскинская, сглотнув, закрыла глаза и повернулась к мужчине: