-- Ее Светлость танцует, -- объявила герцогиня, протягивая руку оторопевшему Войцеху, -- ну, граф, покажите мне, как танцуют в Литве.
Войцех повел свою даму по кругу, плавно, бережно, легкими прыжками. Вторя ритму, зазвенели шпоры -- он так и остался в гусарских ботиках -- мазурка звала его в бой, за Линусю, за любовь, за Литву и свободу. Все быстрее, все жарче, выше прыжки, сложнее коленца и "усы". Герцогиня, раскрасневшаяся и улыбающаяся, взлетала над дощатым полом сарая легкой птицей, белоснежным облаком на ветру, и шпоры все звенели, и танцующие пары расступились, давая им место. И когда Войцех, упав на одно колено, поцеловал протянутую руку в шелковой перчатке, и музыка стихла, зал разразился аплодисментами.
-- Берегите себя, мой мальчик, -- шепнула герцогиня, целуя его в лоб, -- и будьте счастливы.
Откланявшись Веллингтону и хозяйке бала, Войцех направился в мужскую комнату. Ментик сбился, правая шпора опасно болталась после огненного танца. У стены возле выхода из бальной залы мелькнуло смутно знакомое лицо. Алессио Ринальди. Позабыв о шпоре, Войцех кинулся к нему. Встреча у Кернеров, где юный итальянец предсказал смерть Теодора, загадочный подарок, возможно, связанный со странными снами, -- все это требовало объяснений, и Войцех вознамерился получить их прямо сейчас.
-- Добрый вечер, синьор Ринальди.
За прошедшие со дня последней встречи два года Алессио ничуть не изменился, но на этот раз прекрасное юное лицо при виде Войцеха исказилось гримасой ужаса.
-- Нет, нет, -- прошептал он, -- не сейчас, не теперь. Увидимся в Париже, граф. Когда придет срок.
-- Но, послушайте, синьор Ринальди, -- нетерпеливо начал Войцех.
Перед его глазами была только стена, с которой свисал венок из увядших цветов.
-- Почудится же такое, -- Войцех утер лоб рукавом ментика.
-- Господин граф, -- незнакомый британский офицер в зеленом мундире тронул его за плечо, -- вас разыскивает генерал фон Мюффлинг.
К полуночи, как раз перед самым ужином, к Веллингтону примчался курьер. Наполеон двигался по дороге на Катр-Бра, и со стороны Монса Брюсселю ничто не угрожало. Веллингтон по одному подзывал к себе старших офицеров, отдавая приказы негромким голосом, чтобы не напугать гостей. Красных мундиров на балу становилось все меньше, офицеры незаметно покидали собрание. Под звуки волынок и пение рожков уходили шотландцы. Веллингтон и Мюффлинг оставались на ужин, но Войцех, получивший, наконец, письмо для фельдмаршала Блюхера, уже летел сквозь ночь к Линьи, навстречу врагу.
Линьи
По счастливому стечению обстоятельств Блюхер избрал для своей ставки мельницу у деревеньки Бюсси, между Сомбрефом и Бри, в близком соседстве с корпусом генерал-лейтенанта графа фон Цитена, еще с ночи занявшим позиции. Вручив главнокомандующему послание Мюффлинга, Войцех, наконец, явился в эскадрон и даже успел прикорнуть пару часов, завернувшись в шинель у походного костра. Разбудил его запах кофе, и живот тут же свело от голода, на ужин к герцогине Ричмонд он так и не попал.
Офицерский кофе в этой кампании вполне оправдывал свое название. Войцех захрустел сухарем, накрытым изрядным куском мягкого эврского сыра, сладко потянулся. После вчерашней скачки затекли плечи и спина. Дитрих, усевшийся рядом на расстеленную шинель, развернул большую льняную салфетку, вытащил оттуда волован с курицей, протянул другу.
-- Где раздобыл? -- поинтересовался Войцех, не переставая жевать.
-- Здесь есть мельница, -- подмигнул Дитрих, -- а на ней -- мельник. Старый черт.
-- И молодая красавица-мельничиха, -- хмыкнул Войцех, -- как в сказке.
-- Я подумал, что с тебя и волованов хватит, -- Дитрих вонзил ослепительно белые зубы в слоеное тесто, слизывая с губ мелкие крошки, -- а мельничиху я могу оставить себе. Ей усы нравятся, а тебе их скоро сбривать.
-- А даже если бы и не сбривать, -- Войцех отхлебнул кофе, -- какая женщина в своем уме предпочтет лейтенанта ротмистру?
-- Это несправедливо, -- Дитрих смерил взглядом расстояние до кипящего котелка и перехватил кружку из рук Войцеха, -- ты -- офицерская косточка, с пеленок на службе, а я так -- студент примазавшийся.
-- Ротмистр, не начинай, -- нахмурился Шемет, -- они считали только выслугу в прусской армии, а у тебя ее на два месяца больше. И в отставку тебя отправили с повышением, все по уставу. Нам воевать еще месяц-другой, а там я -- в Мединтильтас, ты в Йену. До генерала не дослужишься, а на эскадрон тебя хватит. Где не хватит, помогу. Все, оставь это, Дитрих. Слышать не хочу.
-- Ребята говорят...
-- Рядовые обсуждают решения высшего командования! -- взорвался Войцех, но тут же взял себя в руки. -- Кто говорит, ротмистр?
-- Все говорят.
-- Вот пусть все чисткой амуниции и займутся. Пока французы не подошли. В порядке повышения дисциплины. Я передам приказ, господин ротмистр?
-- Не передашь, -- вздохнул фон Таузиг, -- тебя старик зовет. Ностиц приезжал, велел тебя после завтрака к фельдмаршалу отправить.
-- Вот черт! -- Войцех забрал кружку и осушил в несколько глотков, обжигая десны. -- Опять с депешами носиться! Йорику это не понравится.
-- Обсуждаем решения высшего командования? -- ехидно поинтересовался Дитрих. -- Не переживай, Шемет, на твою долю хватит. Завтракать закончил? Бегом в ставку! Выполнять, господин граф!
-- Так бы сразу и сказал, -- Войцех поднялся, вручил Дитриху пустую кружку и принялся оправлять мундир, -- положение обязывает, черт бы его побрал, мой титул. Держись, ротмистр, денек будет жаркий.
Мельничиху Войцех заметил краем глаза, когда румяное лицо высунулось из окошка, чтобы поглядеть на блестящее собрание титулованных особ, оказавших честь холму, на котором возвышалась мельница, и мысленно поздравил Дитриха. Больше заняться было пока нечем, Блюхер и Гнейзенау, склонившись над походным столиком разглядывали карту, граф фон Ностиц, адъютант командующего, стоял рядом с папкой в руках, готовый по первому слову строчить приказы. Курьерам позволили держать коней в поводу, и Йорик, предчувствуя нелегкий день, нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
Около полудня на дороге, ведущей в Бюсси, показалась несущаяся во весь опор кавалькада из десятка всадников. Веллингтон лично явился к Блюхеру обсудить совместные действия против французов. Его войска стягивались к Катр-Бра, но двигались медленнее, чем герцог надеялся, выезжая из Брюсселя.
Славное зрелище представляли собой два полководца, съехавшиеся у маленькой бельгийской деревушки, чтобы решить судьбы Европы. Моложавый Артур Уэлсли, в шитом золотом красном мундире и с бриллиантовым крестом ордена Бани на груди и Гебхард Леберехт фон Блюхер, князь Вальдштадский, в черном, с голубой звездой Pour le Merite, с седыми кудрями, выбивающимися из-под фуражки, хладнокровный британец в расцвете лет и неистовый германец, чью кровь не охладили годы сражений. Обменявшись крепким рукопожатием, фельдмаршалы поднялись на самый верх холма, обозревая местность.
-- Корсиканец, похоже, надеется разгромить нас поодиночке, -- сказал Веллингтон, складывая зрительную трубу, -- вклиниться между армиями по дороге из Шарлеруа. Мои войска уже на марше к Катр-Бра, князь, и к вечеру я смогу придти к вам на помощь со всеми силами. Но делить армию я не буду, это против моих принципов.
-- Дьявол забери этих французов! -- усы Блюхера воинственно встопорщились. -- Мои ребята с утра поймали генерала де Бурмона, командира пехотной дивизии, и вытрясли из него их чертов план. Доннерветтер! Бонапарт считает, что я отступаю к Вавру, оставив у Линьи только корпус Цитена. Пусть и дальше считает. Тильман и Пирх уже на подходе. Бюлов запаздывает, но тоже явится. Лягушатникам не поздоровится.
-- Не сомневаюсь, князь, -- вежливо улыбнулся Веллингтон, -- и сделаю все, что в моих силах, чтобы принять участие в битве. Мои резервы подтянутся к Катр-Бра часам к четырем пополудни.
-- Мне кажется, герцог, что наилучшим решением было бы сконцентрировать войска в районе Фраснеза и оттуда двигаться прямо к нашему правому флангу у Вагнеле, -- заметил, разглядывая карту Мюффлинг, -- так вы сможете окружить левое крыло Наполеона.