— Я смиренно прошу простить мою глупость.
Сказанное настолько разволновало доктора, что он пролил свой чай. — О, нет, — вскричал он. — Пожалуйста, не надо. Вы совершенно правильно подозревали всех, в том числе и меня. Что вы могли знать обо мне — человеке, прошлое которого скрыто от всех? Что вы должны были подумать, когда я дал неправильные показания в суде? Почему вы должны доверять мне, когда я находился в помещении, в котором была убита Омейя? Вы были совершенно правы и по отношению ко мне вели себя с величайшим терпением.
— Ты останешься тогда?
Ойоши ответил не сразу. Он положил свою чашку и вытер пальцы. — Существует нечто. Однажды я убил человека, — сказал он мягко. — Я очень разволновался, когда Тора что-то сказал о врачах-убийцах, и он увидел это. Могу ли я рассказать вам об этом?
Акитада быстро ответил:
— В этом нет необходимости. Я вполне удовлетворен.
— Все-таки позвольте мне, господин. Много лет назад, в другой провинции, я служил личным врачом у… могущественного человека. Я допустил смерть своего пациента после того, как обнаружил, что моя жена проводила больше времени в его постели, чем в дома. Оказалось, что я любил ее больше, чем свой долг врача. Он замолчал и поднял руку, чтобы скрыть свое лицо от стыда.
— Вас не разоблачили?
Ойоши опустил руку и мрачно улыбнулся:
— Нет. Он был болен, и я лечил его. Ведь я был очень хорошим врачом. Я мог бы спасти его жизнь, но я позволил ему умереть. Потом я развелся с женой и покинул ту провинцию. Я провел следующие десять лет путешествуя, работая на ярмарках и лечил бедных, зарабатывал медяки парикмахером, чтобы покупать лекарства. Еще пятнадцать лет после этого я пытался вести религиозную жизнь. Я поступил в монастырь, но в конце концов вина не оставила меня и жгла мои уши, когда меня называли святым человеком. Так что я снова вышли на дорогу и попал сюда, где надеялся закончить свою жизнь в безвестности. Он беззвучно рассмеялся и покачал головой.
Акитада успокоился. — Юридически вы не виновны в убийстве, — сказал он. — Это не помешает вам судебным медиком.
— Я должен признаться в еще одном преступлении, — грустно сказал Ойоши. — Когда я увидел вас в Такате, больного, в меньшинстве, в окружении потенциальных врагов, которые стремились манипулировать вами, я решил, что вы проиграете. Затем, когда вы предложили мне должность судебного медика, у меня сложилось немного смутное желание соединить свою судьбу с вашей. Обстоятельства благоприятствовали этому и чем больше я узнавал о вас, тем больше убеждался, что вскорости последует ваше падение, которое станет моим личным искуплением. Я планировал закончить свою жизнь вместе с вами и, таким образом загладить мое прошлое. Но я оказался абсолютно не прав. Вы успешно сражались со злом, и вы должны победить, а я должен продолжать нести свою вину.
На мгновение Акитада был так озадачен услышанным, что не знал, смеяться или сердиться. Подумав о предстоящем сражении, он сказал:
— Я понимаю, как я выглядел со своим высокомерием и невежеством, очевидным для всех, кроме меня самого. Вы не ошиблись обо мне. Пока мне гордится особо нечем и если бы я знал, как сильно заблуждаюсь, то в панике бы убежал. Будем надеяться, что наши самые глупые действия все-таки приведут к чему-то хорошему. Я хочу, чтобы вы остались.
Глаза Ойоши превратились в маленькие щелочки. — Если вы действительно этого хотите, господин, — пробормотал он. Он поднялся, поклонился и, спотыкаясь, неуклюже вышел из комнаты.
Тяжелые серые облака поднимались вверх и мокрый снег жалил лица людей. Располагавшийся ниже огражденный замерзшими полями лес выглядел как мрачный похоронный наряд. Уже минул полдень. Час назад Акитада и Такесуке подъехали к воротам Такаты и потребовал капитуляции Макио Уэсуги. Ответом им был град стрел. После этого Такесуке отвел свои войска, а Акитада с Хитомаро и Торой пошли навстречу Каору.
Вчетвером они собрались проникнуть внутрь укрепленного замка. Поверх доспехов они надели соломенные накидки, защищавшие от дождя, и, стоя под деревьями, следили за ведущей к замку дорогой. Четверть часа назад по дороге опираясь на руку девушки медленно прошла старуха.