— Обернитесь, господин. Смотрите снаружи! — крикнул ему Каору и прыгнул на самый крупный из подвешенных камней.
— Где ты был? Потребовал Акитада.
Каору пропустил и прыгнул снова. — Не сейчас, — выдохнул он. На этот раз он схватил камень и опустился его с ним. Колеса закрутились, веревки заскрипели.
— Господин! — кричал Тора.
Акитада развернулся и увидел еще одного солдата Уэсуги, нацелившего алебарду ему в грудь. Люди Уэсуги, наконец, поняли, что происходит… Акитада своим мечом инстинктивно отклонил алебарду. Столь же инстинктивно, чему он никогда раньше не учился, он воткнул лезвие в живот противника, который по инерции продолжал движение.
— Берегитесь господин!
Услышав крик Торы, Акитада дернулся в сторону, выдернул меч из своей кричащей жертвы, из которой фонтанировала кровь. Перед ним пространство было заполнено врагами. Тут на раздумья уже не было времени, надо было просто отбивать атаки и убивать. Забыв все уроки фехтования Акитада, держа меч двумя руками, замахивался и рубил кричащих солдат с дикими глазами, пробивая путь наружу. Сбоку смутно слышались проклятия Торы, рядом мелькали широкие плечи Хитомаро и мигающее лезвия его меча. Они разили противников одного за другим.
На смену убитым приходили другие, но вот громкий лязг и скрежет ознаменовало открытие ворот, а затем раздались победные крики солдат Такесуке, которые устремились в замок. На их красных знаменах были знаки белого цветка сливы — знаки Сугавара, и у Акитады от гордости закружилась голова.
Проход был узким, солдаты Такесуке атаковали группами по три или четыре человека, в то время как сверху их встречал град стрел. Лучники поражали каждого второго. Акитада увидел как одна из стрел, пробив знамя, попала в незащищенную голову солдата. Другая стрела отскочила от его собственного шлема, тут Хитомаро оттащил его в тень стены.
— Оставайтесь здесь, господин. Мы с Торой разберемся.
Акитада сглотнул немного воздуха и посмотрел вверх, на лестницу, что вела к платформе башни над ним. С нее лучники Уэсуги поражали людей Такесуке так же легко, как придворные в столице стреляют в загнанных оленей. Он вскричал:
— Вперед! — И направился к лестнице.
— Подождите, господин. — Тора поймал его за рукав.
Акитада хотел сердито вырвать руку, но потом вспомнил, свое положение и отошел в сторону. Обязанностью вассала была защита хозяина. Если он не сможет защитить хозяина, то будет опозорен на всю жизнь. Хитомаро уже поднимался вверх по лестнице, за ним устремились Тора и Акитада.
Первые ступени были каменными и достаточно широкими, но выше они сменились деревянными, которые были настолько узки, что только один человек мог подниматься. Вверху Акитада видел серое небо. Затем против него появилось лицо. Тора прижался к стене, а Хитомаро нагнулся. Стрела прошипела мимо уха Акитады, и резко воткнулась в деревянную стену позади него. От удара стена задрожала.
Тора с ревом бросился вперед. Он схватил лучника за ногу и потянул его вниз. Когда солдат упал, к нему подскочил Хитомаро, рубанул его мечом и толкнул мертвое тело вниз к Акитаде.
Акитада уклонился в сторону, а затем побежал вверх за остальными. Верхняя площадка башни превратилась в кровавую арену. В тоскливом свете зимнего дня, Тора и Хитомаро с двух сторон рубили лучников, которые бросили свои луки, но не могли своими короткими мечами оказывать достойное сопротивление.
Он сделал глубокий вдох, почувствовал в ноздрях запах свежей крови, сжал рот и бросился вперед в гущу орущих солдат. Он рванулся и рубанул, бросился снова, парировал, почувствовал, что его меч воткнулся в чье-то тело. Почти обезглавил одного человека, который собирался ударить в спину Тору, затем повернулся и рубанул по другому, который шел на него. Своим длинным мечом он полоснул противника по животу, из которого быстро показались бледные, покрытые кровью кишки. Мужчина выронил меч и схватился за живот, его широко раскрытые глаза широко горели умоляющим взглядом. Но Акитада уже двигался мимо него, преследуя другого человека, рот которого скривился от ужаса. Прежде, чем Акитада смог убить его, солдат бросился через перила и прыгнул с башни, чтобы встретить свою смерть внизу.