— А теперь я еще знаю, что вы невиновны в убийстве той женщины и ребенка. Читайте признание своего брата.
Старик проигнорировал бумагу:
— Неужели мой внук столько разболтал?
— Нет Каору сделал все, что мог, чтобы защитить тайну своего происхождения. Каждый раз, когда я задавал вопросы о вас или его семье, он отвечал уклончиво. Но я заметил, что он был знаком как с жизнью отшельника в горной пещере, так и с тайными ходами в замке Таката.
Старик кивнул белой головой. — Ты ему понравился, — сказал он, как о чем-то несущественном.
— Это, — Акитада указал на бумагу на столе, — было оправлено в никуда. Твой брат писал на смертном одре. Сорок лет назад он использовал одну из ваших черных стрел, чтобы убить молодую жену вашего отца и ее сына, потому что хотел избавиться от вас и стать наследником вашего отца. Но совершенное преступление преследовало его. Я не сомневаюсь, он в конце концов рассказал об этом своему сыну и после этого Макио изолировал его. Когда ваш брат почувствовал приближение смерти, он попросил своего доверенного слугу переправить бумагу ко мне во время банкета, что Макио давал в мою честь. Сегодня я нашел его признание в месте, где два старика спрятали его.
Акитада замолчал.
Сегодня! Неужели это все произошло только сегодня? В перед глазами всплыла картина с перемешанной кровью Макио и Хитомаро. Последними словами Хитомаро сказал о своем желании умереть. Он бросался в объятия смерти с того самого момента, когда они вошли в секретный проход. Если кому-то жизнь кажется короткой, то для других она может быть невыносимо долгой. Старик напротив него носил в себе ключ к смертельной тайны в течение сорока лет. Можно утверждать, что все страдания в этой провинции были вызваны вероломным захватом власти в Такате сорок лет назад не тем сыном. Теперь же истинный наследник равнодушно сидел напротив него и не удивился, даже не поинтересовался, чтобы написано в свитке, за который умер верный Хидео.
Как будто прочитав его мысли, старик спросил:
— Что случилось с Хидео?
Акитада холодно сказал:
— Его пытали, а затем сбросили с горы, когда он не раскрыл тайник исповеди вашего брата. Нет сомнения, что он умер бы в любом случае, так как он знал правду.
Словно для удовлетворения Акитады, старик, наконец, отреагировал. Он прикрыл руками глаза. — Это сделал Макио? — спросил он напряженным голосом.
— Кайбара. Я был там в ту ночь. Кайбара был единственным, кто покидал банкет в нужное время. Две горничные его видели у павильона старого хозяина, те самые, что видели, как Хидео с письменными принадлежностями заходил к вашему брату.
— Ах. — Посетитель опустил руку, и кивнул. Его лицо снова стало спокойным.
— Тем не менее, поскольку Кайбару старый хозяин не вызывал, значит, почти наверняка, что он выполнял указания Макио.
Старик снова кивнул:
— Да. Вероятно, так и было.
Не скрывая своего презрения, Акитада сказал:
— Много людей погибло в результате того старого ложного обвинения, мой господин. Вы знали, что это ложь, но вы предпочли бежать и спрятаться среди изгоев, когда вы должны решить свои проблемы и бороться за справедливость. Невыполнение этого погрузило провинцию и ее жителей в нищету и кровопролитие. Это стоило жизни Хидео. И сегодня я потерял друга из-за этого.
Старик спокойно посмотрел на него:
— Это верно.
— А вы мне пытаетесь читать лекции о судьбе, — сердито продолжил Акитада, — но сами ничего не знаете о долге. Если вы выполнили свой долг и защитили себя от обвинений, судьба сложилась бы иначе. Ваш религиозная жизнь со всеми ее жертвами, ваша помощь бедным и ваш наивная защита всех преступников в окрестностях не освобождает вас от вины за невыполненный долг.
— Когда дело доходит до обязанностей, — сказал старик с мягкой улыбкой, — я надеюсь, что вы согласитесь, что мое преступление несколько смягчается тем, что я нашел подходящую замену в вас. Он взял стрелу и поднял ее:
— Я все еще могу согнуть лук и поразить цель, когда это требуется.
Акитада напрягся. Конечно. Как он мог забыть? Этот старик был наследником рода Уэсуги, который в молодости был чемпионом среди лучников. Именно он убил Кайбару и спас его, Акитады, жизнь той ночью среди могил. — Да, — сказал он. — Я должен был догадаться, что это были вы. И добавил несчастным голосом: