— Фармацевт Ойоши, судья Хисоматсу и Кайбара, с которым вы уже встречались.
И так, уродливый старик оказался фармацевтом, а толстяк — судьей. Фармацевт не представлял интереса для Акитады, чего нельзя было сказать о судье. Должно быть, с ним имели стычку Тора и Хитомаро сегодня днем. Это предполагало определенную враждебность по отношению к новой администрации. Акитада, который был лучшим знатоком права во время учебы в университете и служил в столичном министерстве юстиции, был намерен принять личное участие в урегулировании правовых вопросов здесь.
Но в данный момент он вежливо сказал:
— Я с нетерпением ждал встречи с местной знатью — и занял свое место на подушке рядом с хозяином.
Остальные уселись по обе стороны от них с соблюдением определенной системы, согласно которой более важные персоны разместились ближе всего к Акитаде и Уэсуги. Согласно этому протоколу настоятель сел слева от Акитады, а капитан Такесуке справа от Уэсуги. Сунада и Ойоши сели дальше других. Уэсуги хлопнул в ладоши, и четыре нарядных слуги в цветных шелковых платьях вошли, чтобы налить вино в покрытые лаком и позолотой чашки. Также они разместили на установленных возле каждого гостя красивых подносах небольшие чаши с маринованные овощами и другими закусками.
Наступило время для комплиментов. Акитада наклонился к хозяину. — Вы не перестаете меня удивлять, Уэсуги, развлечения обещают быть весьма впечатляющими.
— Спасибо, Ваше Превосходительство, но основой банкета у нас являются еда и вино. Я боюсь, что после столицы наше простое меню вызовет у вас разочарование.
Акитада вежливо возразил. Он осмотрел еду, которую быстро и бесшумно подавали на красивых тарелках. Его тошнота утихла, и он осторожно попробовал. Вкус перебивали острые специи. — Отлично, сказал он Уэсуги. Острее, чем еда дома, но очень вкусно. И вино превосходное. — Произнес он, запивая съеденное, чтобы потушить огонь во рту и горле.
Покончив с комплиментами хозяину, Акитада обратился к гостям, которые представляли разные слои местного общества. Осторожными вопросами он выяснил, что купец Сунада занимался оптовой торговлей с северянами и хорошо знал условия судоходства вдоль побережья. Он пересмотрел свой прежний вывод. Человек с таким опытом мог быть очень полезным для нового губернатора. Если, конечно, он уже не был полезным его врагам.
Судья откровенно разочаровал. Вопросы Акитады по поводу местной преступности вызвали педантичную лекцию о преимуществах суровой китайской системы наказания. Акитада и сам был убежденным конфуцианцем, но он понимал, что японские обычаи и условия сильно отличаются от китайских, и что слепо применять жестокие китайские меры может только недалекий чиновник. По китайской системе, судья должен был наблюдать, как вынесенный им приговор приводился в исполнение, и Акитаду поразил интерес Хисоматсу к различным мучительным методам убийства мужчин или женщин. Он, казалось, получал удовольствие от перечисления деталей наказания.
Акитада откинул воротник и немного расслабился. От выпитого горячего вина, острой пищи и находящегося за спиной большого мангала по его лицу и шее потек пот.
Фармацевт, который, видимо, также был врачом, озадачил его. Что он здесь делает? Небольшой, некрасивый и почти горбатый мужчина, у него были живые черные глаза, которые внимательно изучали Акитаду. Он решил, что Ойоши присутствовал, потому что он был врачом семьи Уэсуги, глава которой был болен.
Размышления об Ойоше заставили Акитаду вспомнил о допущенном промахе, он повернулся к хозяину:
— Как поживает ваш почтенный отец? До меня дошли неутешительные вести, что он не здоров.
— Ваше Превосходительство совершенно прав. Плохое состояние здоровья моего отца является причиной, по которой я не поехал к границе. Мое место в бою, чтобы защищать территорию Его Императорского Величества от северных варваров, но как послушный сын я не мог оставить в кровати отца, когда его жизнь под угрозой.
Уэсуги не выглядел ни как лихой вояка, ни как заботливой сын, но Акитада сказал:
— Я сожалею, что его состояние настолько серьезно. Можно ли ему как-то помочь?
— Моему отцу идет восьмидесятый год жизни. Его состояние вполне соответствует его возрасту.
Краткую паузу прервал Ойоши:
— Я был бы более чем счастлив сейчас же заглянуть к вашему почтенному отцу, если вам это угодно, господин. К счастью, я захватил с собой лекарства.
— Не стоит его беспокоить, — отрезал Уэсуги. — Мой отец уже спит. Видя, как изумился Акитада таким грубым ответом, он покраснел и тихо добавил: