— Капитан, — сказал он холодно, — было бы лучше, если вы в дальнейшем сдерживали свой нрав. Только то, что вы хорошо выполняете свои обязанности, сдерживает меня от предъявления официального обвинения.
Такесуке густо покраснел и поклонился, но вызов в его глазах не угас.
— Вы не правы, — продолжал Акитада в то же холодным голосом, — в любом случае, вам не следует судить о вопросах, которые вас не касаются. Я приехал сюда с конкретными полномочиями и властью для их исполнения. Только его Императорское Величество сам может изменить эти мандаты. Вы и я просто должны подчиняться.
Он наблюдал, как в глазах капитана появилось уважение. Такесуке низко поклонился и громко произнес:
— Этот глупый солдат чрезвычайно сожалеет о сказанных неосторожных словах. Они были сказаны из горячего желания пожертвовать жизнью за его Величество.
— Очень хорошо, — хмуро сказал Акитада и добавил, — я полагаю, вы устали. Вы можете идти.
Такесуке встал.
— Вы можете вернуться к гарнизон, но сегодня держите своих людей в готовности. Надо вести непрерывное наблюдение за замком Таката. О всех движениях господина Уэсуги, военных и других, необходимо незамедлительно сообщать мне.
Такесуке отдал честь и быстро выскользнул за дверь. Акитада вздохнул с облегчением. Ночь была позади, и они были в безопасности.
Его взгляд упал на стол. На нем до сир пор лежали карточки. Он коснулся пары, которую Тамако так гордо выдвинула вперед, и снова улыбнулся. Лютни на карточках были разные, но он не захотел говорить ей об этом. Он стал собирать их обратно в их коробку, когда его осенила мысль. В течение нескольких минут он сидел, уставившись в пространство. Лютня. Конечно, это было всего лишь совпадение. Но мысль сильно засела у него в голове, что он решил, как только взойдет солнце, нанести визит торговцу Шикате.
Акитада был уверен, что его ловушка сработает и добыча будет поймана. Он не получал от этого удовольствие, но с чувством надвигающейся катастрофы, устало смотрел как развиваются события. Торговец музыкальными инструментами подтвердил его подозрения и породил новые.
Сразу после его возвращения из магазина Шикаты, Тора привел в горничную Кийо и оставил ее возле кабинета Акитады, где она засыпала бранью его и чиновников. Акитада сидел вместе с Сеймеем, погруженный в текущую рутинную сверку отчетов Хамайи о поступлениях налогов с данными провинциального регистра и старых отчетов заведующих амбарами. Они слышали ее ругательства по отношению всех должностных лиц.
Сэймэй с серьезным лицом и сказал:
— Эта женщина гневит судьбу.
Был момент, когда Акитада, удивленный отсутствием у девушки какого-либо уважения к власти, хотел ее наказать, но, подумав, решил этого не делать. Когда ее, в конце концов, к полудню привели в его кабинет, он посмотрел на нее без интереса. Тора, краснолицый с белый костяшками на руках, толкнул ее на колени, но она тут же подняла голову и вызывающе посмотрела вызывающе Акитаду.
— Лейтенант, — прорычал Акитада, — чем вызвано недовольство этой женщины?
— Я сожалею, Ваше Превосходительство. Она, кажется, думает, что к ней и кому-то еще несправедливо относится наша администрация.
Акитада смотрел на нее, сдвинув брови:
— Несправедливо? Вы хотите подать жалобу, женщина?
— Это несправедливо, — воскликнула она, подняв в обвиняющем жесте руку. — Я родилась, чтобы зарабатывать. Я не могу весь день сидеть без толку здесь, когда я уже все рассказывала снова и снова. Люди говорят, что в наше время никогда не наступит конец несправедливости.
Эта фраза звучала знакомо. В таком духе выражалась вдова Сато. — То, что вы или кто-то другой думаете, никак не касается этого суда, — холодно сказал Акитада. — Вы обязаны оказывать содействие в расследовании преступления. Но у меня нет времени, чтобы объяснить вам это. Отвечайте быстро! Кто отослал конюха из гостиницы днем перед убийством Сато?
На мгновение она упрямо сжала губы. Затем она пробормотала: