Чарли небрежно махнул рукой.
— Не так уж это все дико, между прочим.
— Нет?
— Нет, — сказал Чарли и нахмурился. Немного подумав, он продолжил: — Понимаешь… когда ты начинаешь это делать, ты просто это делаешь — и все. Понимаешь? И все идет, как идет. Все ясно. Четко. Просто. Пока не звонит мамочка и не говорит, что тебе пора домой, ужинать.
Они перешли дорогу и вошли в ворота парка. Джек молчал.
— Клянусь, — сказал Чарли, — не надо было ее слушать. Что бы я ей ни говорил, ей было все равно. Она лишь то и дело твердила: «Ты с отцом? Ты встречаешься с ним у меня за спиной!»
— Да, дела…
— Ты представляешь? — сказал Чарли. — Так и говорит. Просто жуть.
Пятеро-шестеро парней постарше играли в футбол на большой травяной лужайке справа от аллеи, по которой шли Чарли и Джек. В конце аллеи уже зажглась ночная подсветка церковного шпиля. Шпиль на фоне вечернего неба выглядел будто костяной наконечник копья.
— А дальше ведь только хуже будет, верно? — продолжал Чарли. — В смысле, с моими предками. Мама на меня то и дело нападает. А отец… Ладно. — Он остановился и повернулся к Джеку. — Ты его сам видел в кабаке. Он сидел как побитый пес — будто не ожидал, что я стану на него злиться. Словно я должен был сказать: «Да-да, конечно, какие проблемы? Бросай маму и иди живи с другой теткой, я не возражаю!» По-моему, он ни фига не понимает.
Джек заметил, что футболисты переместились ближе к аллее. Один из них собирался ударить по воротам — вернее, по пространству между двумя кучками сложенных на траве курток.
— Спасать мир — это проще простого, — сказал Чарли. — И я не прочь сразиться с демоном, знаешь? Уж лучше это, чем все терпеть, и…
Краем глаза Джек следил за футболистом. Он почему-то вдруг совершенно точно понял, куда попадет мяч. Ну и конечно…
Мяч угодил прямо в затылок Чарли. Чарли сильно качнуло вперед, но на ногах он удержался.
Все шестеро футболистов расхохотались.
— Прости, парень! — дружелюбно улыбаясь, крикнул тот из них, который ударил по мячу.
Его друзья подошли к нему. Им всем было лет по шестнадцать-семнадцать, и все они были крупнее и сильнее Чарли и Джека. Один из них хохотал как ненормальный.
Джек и раньше видел этих ребят. Уже не первый год они все лето гоняли в парке футбольный мяч, и это им, похоже, не могло прискучить. Джек перевел взгляд на Чарли. Тот стоял, так и не подняв голову после полученного удара.
— Ты в порядке, малый? — спросил один из футболистов.
Остальные продолжали хихикать.
Чарли медленно повернулся.
— Кто бил по мячу? — спросил он. — Ты?
— Ну, я, — ответил парень.
Улыбка у него была заносчивая, совсем не извиняющаяся, и тем более она не показалась такой Чарли.
— Ладно тебе, — тихо сказал Джек. — Не надо, пойдем.
Но он понимал, что его уговоры напрасны.
— У тебя разве глаз нет? — выпалил Чарли. — Тупой придурок!
Парни перестали хохотать и целую секунду молча смотрели на Чарли. А потом снова заржали — все, кроме того, который бил по мячу.
— Слушай, друг, — сказал он. — Я же вроде перед тобой извинился.
— А я тебе, друг, — процедил сквозь зубы Чарли, — скажу: извинений маловато будет. На колени. Быстро!
Стало тихо. Все, вытаращив глаза, уставились на Чарли. В том числе и Джек.
— Чего? — растерянно ухмыльнувшись, спросил футболист.
— Встань на колени, — медленно, отчетливо произнес Чарли.
Парень рухнул на колени как подкошенный.
Джек стоял позади Чарли и хорошо видел затылок и шею друга. Он нахмурился. Под кожей Чарли появились странные черные линии. Вверх от ворота рубашки поползли заостренные полоски, они начали изгибаться и обвивать шею Чарли. Черные линии поползли вниз из-под рукавов, к локтям, потом к запястьям. Казалось, по рукам Чарли струится какая-то черная жидкость.
Джек узнал этот узор — извилистые линии, крючки, острые пики. Он видел их сегодня утром на спине Чарли.
Это была черная татуировка.
Она двигалась.
— А теперь, — сказал Чарли почти шепотом, но почему-то от звука его голоса у Джека в глазах засверкали крошечные вспышки, — обмочись.
Глаза несчастного футболиста закрылись. На его лице появилось блаженное выражение. Еще секунду было тихо, а потом раздалось еле слышное журчание. И все уставились на темное пятно, которое начало расплываться на шортах парня.
— Фу! Гросс! — вырвалось у одного из парней.
Футболист очнулся, опустил глаза, и его лицо исказилось гримасой ужаса.
А Чарли только усмехнулся и отвернулся. Странные линии черной татуировки мгновенно исчезли. Джек часто заморгал.
— Пошли, старик, — сказал Чарли Джеку.
Никто не попытался их остановить.
— Слушай, Чарли, — растерянно произнес Джек, когда они уже успели пройти по аллее метров сто.
— Что?
— Ты думаешь, это не опасно? Вот так пользоваться своей силой?
Чарли фыркнул.
— А кому они расскажут?
В следующее мгновение они уже стояли у ворот.
— Ты поосторожнее, старик, — сказал Чарли и, повернувшись, зашагал прочь.
— Ага, — пробормотал Джек, провожая друга взглядом. — Ты тоже.
ДЖЕССИКА
На третью ночь демон не удосужился посетить Джессику. К наступлению четвертой ночи она поняла, что ей конец.
Сначала Скордж просто стоял перед ней — пугало, сотканное из движущихся теней. Его руки свободно повисли. Он лениво шевелил длинными пальцами.
— Вы, люди, с вашими мелкими заботами, с вашими скучными и эгоистичными занятиями. Я всегда думал, будто демоны очень плохи, но, честно говоря, вы, люди, — это нечто особенное.
— Ты когда-нибудь заткнешься? — устало сказала Джессика и закрыла глаза.
Она пыталась уйти от боли, терзавшей ее тело, от страшного изнеможения, от слабости разума, уставшего от усилий, необходимых для столь долгого сохранения защитного круга. Она пыталась углубиться внутрь себя, все дальше и дальше. Ее смуглые руки, лежавшие на коленях, медленно разжались. Послышалось тихое шипение, и над ладонями Джессики возникла голубая искра. Она перелила в эту искру всю себя, и искра начала разгораться.
— Ты сама подумай, — продолжал демон, — каково это будет, когда я одержу победу. Подумай о покое, о чистой пустоте. Все сотворенное наконец превратится в ничто. Весь шум и напрасная суета в одно мгновение будут стерты, когда этот безмозглый мальчишка поможет мне пробудить Дракона и, наконец, мы завершим то, что он начал.
Пока демон говорил, искра увеличилась до размеров мраморного шарика. Магическая сфера вращалась, набирая скорость, ее поверхность превращалась в стремительно сливающееся переплетение ослепительного белого и темно-синего цветов. Джессика отдавала светящемуся шару все больше и больше себя, она извлекала из себя все, что осталось. Шарик достиг размеров мяча для игры в сквош, он начал потрескивать и шипеть в сыром, затхлом воздухе внутри защитного круга. Джессика почувствовала — она готова. Медленно и зловеще она улыбнулась.
— А жаль, так жаль, честно говоря, что тебя уже не будет и ты не увидишь того, о чем я говорю, — продолжал разглагольствовать Скордж. — Ты не увидишь, с чем пыталось бороться ваше жалкое Братство все эти годы, ибо…
— Есть идея, — прервала его Джессика, — Как насчет того, чтобы ты перестал трепаться и попробовал взять меня, если сможешь, конечно, а? Или ты намерен наскучить мне до смерти?
Скордж посмотрел на нее.
— Слишком долго я тебя терпел, — сказал он. — Ты была нужна мне как приманка для других, как ложный след, но теперь я почти готов сделать следующий ход. На самом деле остался лишь один фокус. Смешно, — добавил он, — правда, Джессика? Все эти годы ты охотилась за мной, готовилась к встрече, и при этом все твои действия я использовал всего-навсего как отвлекающий маневр. Тем не менее, — демон пожал плечами, и его плечи и шея словно бы слились воедино, спрятавшись под длинными смолисто-черными волосами, — если ты готова умереть, я буду рад помочь тебе.