Пламя исчезло, осталось только несколько голубых искр в воздухе.
Тишина.
— Ха! — крикнул Чарли. — Ха-а-а-а-а-а-а-а!!!
Эсме локтем оттолкнула его и склонилась к Джеку.
— Ты в порядке? — спросила она.
Джек смотрел на нее, на ее красивое лицо.
— Да, — сказал он. — Все отлично.
Эсме улыбнулась ему!
— Но похоже, он прикончил Джессику, — добавил Джек.
Улыбка Эсме сразу угасла. У Джека больно защемило сердце. Эсме посмотрела на безжизненное тело Джессики.
Она опустилась на колени рядом с женщиной и пощупала пульс.
— Она… — вырвалось у Джека.
— Да, — грустно сказала Эсме. — Она умерла.
— Зато я прикончил его! — воскликнул Чарли, пританцовывая на месте. — Я его прикончил! Скордж мертв!
МЕЧИ И ГОЛУБИ
Они снова были в театре. Наконец дверь открылась. Послышался голос Эсме.
— Можете войти, — сказала она.
Джек посмотрел на Чарли. Они прождали в коридоре почти двадцать минут, пока Эсме рассказывала Реймонду, что случилось с Джессикой. Но Чарли еще несколько секунд простоял, прислонившись к стене. Потом, видимо решив, что пора идти (а не потому, что его позвали), он шагнул к двери. Эсме отошла в сторону, чтобы пропустить мальчиков. Джек вздохнул, вошел следом за Чарли, обвел взглядом комнату и ошеломленно заморгал.
Помещение, в котором они оказались, было не таким большим, как комната с бабочками, но оно тоже впечатляло. Прямо посередине комнаты стояла огромная кузнечная печь, которую топили углем, но сейчас она не горела. Над печью был подвешен горн, от него к потолку уходила труба дымохода. Вокруг печи вдоль стен стояли верстаки, на стенах висели полки с инструментами, и стояло еще несколько каких-то станков. С одним из этих станков возился Реймонд — что-то отлаживал. Он стоял спиной к мальчикам и даже не обернулся, когда они вошли.
— Это арсенал, — объяснила Эсме, хотя Джеку показалось, что этого можно было не говорить.
Свободное от полок пространство на стенах было от пола до потолка увешано оружием.
Тут были всевозможные топоры: с одним лезвием и с двумя, небольшие метательные топорики, томагавки и большущие алебарды с двухметровыми рукоятками и лезвиями в форме полумесяца — от одного взгляда на такой топор Джек чувствовал себя разрубленным надвое. Тут были метательные звездочки, дротики и всевозможные ножи — одни в чехлах, другие без. Но больше всего тут было, конечно, клинков различного рода.
Шпаги с длинными острыми лезвиями и такими тонкими кончиками, что их едва можно было разглядеть. Сабли и ятаганы — кривые, зловещие. Здесь было режущее и колющее оружие, о каком только знал Джек. Кроме того, попадались и такие виды оружия, о которых он даже не слышал.
— Хорошая коллекция, — сказал Чарли, делая вид, будто для него в этом нет ничего особенного. — Где вы это все раздобыли?
— Один или два старых образца принадлежали Братству, — сказала Эсме. — Но большую часть оружия Реймонд изготовил сам.
— Подойдите сюда, — проворчал Реймонд, не оборачиваясь. — Хочу вам кое-что показать.
Пробравшись между длинными верстаками, мальчики подошли к Реймонду. На столе рядом с ним лежало что-то длинное, завернутое в толстое черное полотно. Реймонд стал разворачивать ткань.
— Это, — сказал он Чарли, — я сделал для тебя.
Это был меч. Очень большой. Пока только лезвие без рукояти. Длинное, с тускло-синим стальным отливом, оно заканчивалось коротким необточенным штырем, на который должна была быть насажена рукоять. Лезвие было выковано в форме катаны, японского самурайского меча. Даже незаконченный, меч выглядел красиво, пропорционально и изящно, но при этом — смертельно опасно.
— Круто, — выдохнул Чарли и протянул руку, чтобы потрогать меч, но в его руке оказались защитные очки.
— Надень их, — проворчал Реймонд.
— Джек? — окликнула Эсме.
Джек обернулся. Эсме бросила ему другие очки. Он успел поймать их и улыбнулся девушке. Она в ответ улыбаться не стала, а быстро надела свои очки и поспешила к мальчикам, чтобы посмотреть на то, что собирался показать Реймонд.
Великан щелкнул тумблером. Станок начал издавать негромкое электрическое гудение. По мере того как машина набирала обороты, гудение превратилось в пронзительное завывание. У станка сбоку было небольшое колесо — не больше кулака Джека. Именно это колесо и вертел мотор.
— Теперь смотрите, — сказал Реймонд, опустив на глаза очки.
Он взял незаконченный меч Чарли и легко, но твердо прижал его лезвие к поверхности вращающегося колеса.
Колесо взвизгнуло, в стороны посыпались снопы ослепительно голубых искр. На них было больно смотреть даже в темных защитных очках. Искры отлетали от металла на полметра. Реймонд провел одним краем лезвия по точильному кругу дважды — с обеих сторон. Его движения были плавными и легкими. Понятно, сказывались годы практики. Затем он перевернул меч и заточил лезвие с другой стороны.
Джек нахмурился, пристально глядя на меч сквозь фонтаны искр. Ему казалось или меч действительно стал уменьшаться в размерах?
Реймонд перевернул меч и снова заточил его. И еще раз. И еще.
Теперь Джек ясно видел: меч становится меньше. А потом наконец до него дошло: Реймонд не затачивал лезвие. Он его уничтожал. Он уничтожал меч Чарли!
Точильный круг скрежетал и визжал, врезаясь в сталь. Реймонд нажимал на лезвие все сильнее, и в стороны разлетались все более крупные искры. Джек следил взглядом за падающими искрами, за тем, как их цвет из белого становился оранжевым, как они потом чернели и падали на покрытый пятнами окалины верстак. Длинное лезвие превратилось в короткий тупой обрубок. Наконец Реймонд бросил то, что осталось от меча, на верстак, аккуратно снял очки и выключил станок.
Когда вой мотора стих, Реймонд взял щетку и тряпку, старательно вытер верстак, смел опилки в кучку и выбросил в стоявшее рядом мусорное ведро. Затем он поднял ведро и направился к двери в дальнем конце комнаты. Мальчики оторопело уставились ему вслед.
— Так для чего же тогда, черт побери, вы его делали? — наконец выпалил Чарли.
— Просто смотри, — тихо сказала Эсме.
Они пошли за Реймондом. За дверью оказалось что-то вроде кладовки. По обе стороны вдоль стен тянулись металлические полки. Реймонд достал с самой верхней справа небольшой, чем-то наполненный мешочек и, высыпав его содержимое в ведро, тщательно перемешал с опилками, оставшимися от меча Чарли.
— Иди осторожнее, — сказал он Джеку, чем сильно удивил мальчика. — Там нет никакого ограждения, поэтому близко к краю не подходи.
С этими словами Реймонд открыл еще одну дверь, через которую они вышли на крышу.
Ночной воздух был прохладным, от оранжевого света лондонских фонарей небо приобрело странный фиолетовый оттенок. Крыша театра с этой стороны была широкой и плоской. В самой середине стоял большой кубический ящик, грубо сколоченный из досок. Ящик был высотой почти в рост Джека, изнутри его доносились воркование и шелест. Эти звуки Джек слышал отчетливо, несмотря на шум уличного движения Уэст-Энда, а этот шум был очень громким даже здесь, наверху.
Реймонд отвернулся и стал набирать из ведра странную смесь и сыпать ее большими горстями в щель в крышке ящика. Шелест и воркование зазвучали громче.
Некоторое время все молчали.
— А что вы делаете? — не выдержал Джек.
— Кормлю голубей, — ответил Реймонд.
— Это мы видим, — буркнул Чарли. — Мы хотим узнать, почему вы кормите их стальными опилками?
— Они не ели с тех пор, как я поймал их, — ответил Реймонд. — Они голодные.
И он как ни в чем не бывало продолжал кормить птиц, улыбаясь и причмокивая. Мальчики стояли, вытаращив глаза.
Потом они переглянулись. А затем снова уставились на Реймонда. Наконец он обернулся и посмотрел на Чарли.
— Я делаю мечи уже тридцать лет, — сказал он. — Я расскажу тебе, как это делается.