— Покажи мне, — тихо сказала Эсме. — Скорее.
— О, ладно, ладно, — отозвался Бог и шумно втянул воздух через нос. — Тогда держись крепче.
Эсме так и сделала. Она зажмурилась, сжала в руках волшебный жезл, и видения волной нахлынули на нее. Но она крепко держала жезл.
И на этот раз она увидела все.
На бетонном полу лежала молодая женщина.
Ее кожа была очень темной, оранжевое платье — очень ярким, крепкие смуглые ноги были обуты в поношенные старые сандалии. Растрепанные волосы обрамляли лицо черным ореолом. Ее янтарные глаза потускнели от боли. Из ноздрей и рта струилась кровь. Молодой человек, стоявший рядом с ней на коленях, без толку утирал кровь рукавом рубашки.
— У нее внутреннее кровотечение! — в страхе воскликнул он, — Я не могу его остановить.
— Белинда, — сказал Ник, стоявший около женщины и одетый, по обыкновению, во все черное, — я…
Женщина поморщилась и отвела взгляд от Ника. Она смотрела на мужчину, стоявшего рядом с ней на коленях. Она подняла руку и, схватив мужчину за рубашку, притянула к себе с яростной, лихорадочной силой, удивившей его.
— Реймонд, — прошептала она.
— Я здесь, лепесточек, — выдохнул мужчина.
— Ты, — с трудом сказала женщина. — Не Джессика. Не Ник. Ты. — Она вздохнула. — Обучи ее, — сказала она. — Заботься… — Она захрипела, не договорила, начала снова: — Заботься о ней. — Она дышала с трудом и почти не могла говорить. — Скажи ей, что я… — Она попыталась выговорить еще раз: — Скажи ей, что я…
Не получилось.
— Я скажу ей, любовь моя, клянусь тебе! — воскликнул Реймонд. — Я каждый день буду говорить ей об этом!
Услышав эти слова, женщина улыбнулась. Она медленно провела рукой по мокрой от слез щеке мужчины и перестала дышать.
В следующее мгновение она была мертва.
— Ну вот, — сказал Бог, когда магический жезл постепенно растворился в воздухе и исчез без следа.
По морщинистым щекам старика ручьями текли слезы.
— Теперь ты довольна?
Эсме молча посмотрела на него. У нее похолодело в груди. Она словно окаменела. Но все же у нее хватило сил, чтобы задать первый вопрос.
— Откуда тебе известно об этом? — спросила она.
— Ха, — фыркнул Бог. — Уж не думаешь ли ты, будто я все это выдумал?
— Чем ты можешь мне доказать, что так все и было на самом деле? — спросила Эсме с невероятным терпением.
Секунду Бог смотрел на нее так, словно его оглушило ударом грома.
— Проклятье! — крикнул он чуть погодя, топнул ногой и показал на свое лицо. — Да ты погляди, что со мной творится! Разве ты каменная?
Но Эсме продолжала молча смотреть на него и ждать ответа. Ее слезы уже давно высохли. К горлу подкатил ком, стало тяжело дышать, но ее лицо оставалось бесстрастным. Она встретилась взглядом с Богом и смотрела на него не отрываясь. В конце концов Бог не выдержал и отвел глаза.
Он вздохнул.
— Послушай, я ведь говорил тебе, — сказал он. — В аду я служу архивариусом. Я — твой Бог. Мне известно все, поэтому я получил эту работу.
Эсме не сводила с него глаз. Она продолжала ждать.
— Хорошо! — воскликнул Бог, в отчаянии подняв руки. — Нет у меня никаких доказательств!
Но тут ему в голову пришла какая-то мысль. Он едва заметно улыбнулся и добавил:
— Тебе придется просто принять все это на веру.
Последовала долгая пауза.
— Ладно, — кивнула Эсме. — Тогда у меня еще несколько вопросов.
— Валяй, — сказал Бог.
Эсме глубоко вдохнула, ибо ей показалось, будто сейчас у нее снова потекут слезы. И она спросила:
— У них не было ни малейшего шанса, да?
— У кого? У Братства?
— У всех, — сказала Эсме. — Если бы Скорджа не выпустил Феликс, это сделал бы кто-то другой?
— Да, — кивнул Бог. — Боюсь, именно так.
— Так почему же тогда Скордж был пленен на Земле? — спросила Эсме. — Зачем нужно было оставлять его среди людей, когда было ясно, что настанет день и кто-то из них позволит ему сбежать?
Бог вздохнул.
— Никому не было никакого дела до моей маленькой планеты. — Он пожал плечами. — Земля показалась самым безопасным местом. Но на самом деле, где бы ни был заточен Кхентименту, через какое-то время он бы все равно непременно обрел свободу. — Он невесело усмехнулся. — Эта проблема всегда возникает с теми, кого невозможно убить.
— Но зачем понадобилось поселить его среди людей? — повторила свой вопрос Эсме. — Как вы могли сделать с ними такое?
— Это было не мое решение! — Бог прикусил губу. — Кроме того, — приглушенно пробормотал он, — ведь теперь я помог тебе. Помог?
Эсме вздохнула.
— Ну хорошо, — медленно сказала она. — А как же все-таки одолеть Скорджа?
Бог недоуменно уставился на нее.
— Я думал, это очевидно, — сказал он. — Ты не поняла? Видения я тебе уж точно не стану показывать еще раз.
— Я не этого хочу, — сказала Эсме, начиная терять терпение. — Я просто прошу тебя сказать мне, чем я могу для этого воспользоваться, ведь ты обещал.
— Но я же все показал тебе! — в отчаянии воскликнул Бог.
— Что ты мне показал? — едва не переходя на крик, спросила Эсме.
— Ответ!
— Какой ответ? Почему ты просто не скажешь мне?
— Уфффф! — выдохнул Бог. — Да что с вами, с людьми, происходит? Вы все отупели с тех пор, как я вас сотворил? Единственный способ победить Скорджа — единственный способ для создания настолько сильной магии, что с ее помощью можно будет заточить Кхентименту внутрь жезла, — сделать это путем…
— Ну? — с трудом сдерживаясь, выдохнула Эсме.
— Путем… Ммм…
Бог не смог договорить.
— Ну! — воскликнула Эсме.
— Путем самопожертвования, — вздохнул Бог.
Повисло молчание.
— Что? — переспросила Эсме.
— Полагаю, кто-то должен умереть, — сказал Бог, посмотрел девушке в глаза и, увидев выражение ее лица, добавил: — Мне очень жаль, но все обстоит именно так.
С этими словами он опустил глаза.
Эсме задумалась.
«А ведь я знала это, — думала она. — Я всегда должна была знать и помнить об этом».
Но что ей было делать? Она не была ни демоном, ни человеком, она не принадлежала ни к одному миру, ни к другому.
Это была ее работа. Та работа, ради которой она всю жизнь обучалась и тренировалась, — ради единственной возможности отомстить.
Бум!
Кабинет сотрясся от взрыва, зазвенели на полках миллионы стеклянных бутылочек.
— У тебя… — Бог снова смущенно потупился. — У тебя не так много времени.
Эсме расправила плечи.
— Ладно, — решительно сказала она. — Я сделаю это.
НАВСТРЕЧУ СМЕРТИ
— Ну, — сказал Скордж, обернувшись к ближайшему Гукумату. — Думаю, мы готовы и можем приступать. Все готово?
Обер-министр поклонился ему.
— Да, сир. Просто…
— В чем дело?
Скордж вдруг поймал на себе взгляд всех до одного Гукуматов.
Гукумат снова поклонился и сложил руки с длинными пальцами перед грудью с видом полнейшей покорности.
— Мне ненавистна сама мысль о том, чтобы отвлекать вашу милость в такое время, — сказал он, — но при сложившихся обстоятельствах нельзя не проявить некоторую озабоченность.
— Говори, что думаешь, Гукумат, — недовольно сказал Скордж, начиная догадываться, почему Хача'Фраваши так недолюбливал обер-министра.
— Очень хорошо, сир. Дело в мальчике. — Гукумат указал на Чарли, который по-прежнему сидел, расправив плечи, с блаженной улыбкой на губах. — Вы уверены, что он в порядке?
— Мальчишка в моей власти, — произнес Скордж спокойно. — Уверяю тебя, он в полном, как ты выразился, «порядке».
— Слова вашей милости всемерно успокаивают, — сказал обер-министр. — Однако факт остается фактом: когда он узнает, что с ним станет, он…