— Ад!?! — шепчет Мак Рэд, — Успокойся, Джордж! Дело еще не так плохо. Может быть, через несколько лет, нам удастся попасть домой в Соединенные Штаты. Тогда остаток дней я провел бы в посте и молитве.
— Дуглас! Ты долгие годы был моим другом. Но не успокаивай меня больше. Ведь мы в этом аду будем мучиться всю вечность?
— Дорогой Джордж! Почему ты мне все твердишь, что нас расстреляли? Мы же ведь живы. Ты жив и я тоже жив!
— Живы! Неужели мы живы!?! — разочарованно, со слезами на глазах, произносит Де-Форрест.
Очередь подвигается все ближе. Языки пламени лижут закопченные котлы. Мелькают черные, фантастические силуэты.
Де-Форрест в ужасе закрывает лицо руками и пытается броситься вон, но Мак Рэд удерживает его и подставляет котелок. Повар, с лицом трубочиста, наливает ему похлебку.
Мак Рэд жадно пьет тепловатую жижу. Передав котел Де-Форресту он произносит:
— Здесь достигнут коммунизм на практике и осуществлена его главная заповедь, «каждому по потребности». Ха, ха, ха!!
Его саркастический смех несется по лагерю и отдается эхом в тайге.
Огромный, с свирепым лицом детина, в овчинном вывернутом наружу тулупе, похожий на доисторического человека, всовывает в руки Мак Рэда и Де-Форреста по топору-колуну.
Партия заключенных с топорами железного века, черной гусеницей медленно ползет по снежным сугробам, навстречу лучам восходящего солнца, появляющимся из-за лесистой сопки.
Два худых бородатых и оборванных человека, по пояс в снегу, пилят толстую сибирскую ель. В них с трудом возможно узнать Мак Рэда и Де-Форреста. К заключенным подходит бригадир в овчине.
— Для выполнения дневной нормы вы должны напилить восемнадцать кубометров древесины — объясняет он.
Мак Рэд не совсем понимает русскую речь. Человек в овчине зовет на помощь заключенного с лицом профессора, который переводит слова бригадира.
— Мы не можем выполнить этого, — отвечает Мак Рэд.
— Кто не работает, тот не ест. Это главная заповедь в советском исправительно-трудовом лагере! — переводит профессор.
— «Кто не работает, тот не ест» — это главный принцип коммунизма на практике? — спрашивает Мак Рэд.
— Вот именно — объясняет переводчик — Кто не ест, тот лишается возможности существовать. Здесь очень суровая борьба за существование. Образно говоря, мы отброшены в ледниковый период, во времена первобытного коммунизма.
— Первобытный коммунизм! А ведь какое точное определение в двух словах. Здесь полностью ликвидирован капитализм во всех его видах: прибавочная стоимость деньги… и уничтожен индивидум…
— Вот именно. И если Дарвин своей безбожной теорией происхождения видов пытается доказать, что человек произошел от обезьяны, то четвертый апостол коммунизма опрокидывает эту теорию. Цель учения последователей Маркса поставить вспять эволюцию Дарвина, и превратить человека в состояние бессловесной, дрессированной обезьяны, умеющей исполнять лишь определенные механические функции!
— Потрясающая своей простотой правда. Кто вы? — удивленно спрашивает Мак Рэд.
— Заключенный, номер 4137… статья 58! Срок — десять лет.
— А в прошлом?
— Профессор — социолог…
— Вы сделали потрясающее открытие. Мне страстно хочется жить для того, чтобы выбравшись когда-либо из этого удивительного университета рассказать моим бывшим друзьям — американским коммунистам. — говорит Мак Рэд.
— Эй, давай, давай! Работать! — кричит рябой охранник, нацеливаясь винтовкой с ощетиненным штыком.
— Желаю удачной работы, чтобы вечером удалось получить хлеб, — произносит бывший профессор под монотонный шум ручных пил.
44. Конец социального эксперимента
Два человека несут грубо сколоченный гроб. Траурная процессия останавливается на склоне заснеженной лесистой сопки.
Мак Рэд отдает последний долг праху погибшего друга. Он пристально смотрит в исхудавшее, но спокойное лицо мертвеца.
— Дорогой Джордж!… Как часто ты повторял, что смерть тебе кажется единственным избавлением от этой тягостной страшной жизни. И сегодня… О, Господи! Прими в свой Чудный Сад, душу раба Твоего Джемса Де-Форреста. Аминь!
— Эй там! Нежности. Быстрее хороните! — раздается окрик конвоира.
Мак Рэд кладет на свежую могилу несколько веток хвои и став на колени, совершает последнее крестное знамение.
— Прощай, мой друг! Для тебя уже окончился этот потрясающий социальный эксперимент!…
Мак Рэд подымает с могилы комочек серой подзолистой земли, бережно заворачивая в тряпицу.