— Хочешь, еще поиграем?
— Думаю, вам стоит заняться другими делами, — заметила Ара. — А Кенди пора отправляться на занятия по пилотированию. Дорна, ты проводишь его на летное поле?
Девушка кивнула, а мальчика захлестнула новая волна возбуждения и радости. Он будет учиться летать! И Кенди опять представил, как управляет межзвездным кораблем, как маневрирует между астероидами, уклоняется от вражеского огня…
Как разносит в щепки корабли работорговцев!
Вдвоем с Дорной они шагали, громко стуча подошвами по деревянному покрытию подвесных переходов, а на лице Кенди все так же блуждала счастливая ухмылка. Монастырь уже проснулся, и жизнь вокруг била ключом. При ярком солнечном свете мечты мальчика о космических пространствах слегка потускнели, и он внезапно заметил, как много вокруг чед-балаарцев. Было очень трудно не пялить на них глаза.
— Да смотри, ничего страшного в этом нет, — сказала ему Дорна. Ее голос звучал непривычно мягко, тихо, едва слышно.
Кенди слегка смутился, осознав, что его интерес оказался настолько очевидным.
— Они не считают это чем-то невежливым. Напротив, им представляется странным обычай людей не смотреть в упор друг на друга.
И Кенди с удовольствием дал волю своему любопытству. Чед-балаарцы были не похожи ни на одно живое существо, какое мальчику доводилось когда-либо видеть. В их движениях чувствовалась мощь и в то же время грациозность. Один из чед-балаарцев, поравнявшись с ними, приветственно кивнул, и Кенди, следуя примеру Дорны, едва успел поднести пальцы ко лбу.
— Ты скоро к ним привыкнешь, — произнесла девушка все тем же необычно тихим голосом. Кенди подумал, может быть, она не очень хорошо себя чувствует или просто устала. — Я тоже смотрела во все глаза, когда впервые сюда попала, но сейчас и они, и другие инопланетяне среди членов ордена совсем не кажутся мне чем-то удивительным.
— Привыкну, наверное, — отозвался Кенди. — А клацанье зубами и свист, что они издают, это их язык?
— Ну да. Я еще не очень хорошо его понимаю, но стараюсь научиться. Бак и Люсинда знают язык чед-балаарцев намного лучше.
— Бак и Люсинда?
— Это мои друзья. А вот и лестница. Нам надо спуститься почти до самой земли.
Вокруг ствола секвойи обвивалась ведущая вниз широкая лестница. Он с Дорной спускались по ней, и к Кенди опять вернулись радостное настроение. Он будет летать! Пока ему не представилась такая возможность, мальчик и сам не понимал, насколько сильно в нем это желание. В конце концов, дети, выросшие в бедных кварталах Сиднея, и уж тем более, разумеется, рабы-болотники с лягушачьей фермы вряд ли могли мечтать стать пилотами космических кораблей. А он им непременно станет!
Взлетно-посадочной полосой летного поля служил ствол упавшей секвойи — такой громадной, что представлял собой почти плоскую поверхность. Он был очищен от коры, а по обеим сторонам ствола возведены широкие платформы. На одном конце выкорчеванные корни гигантского дерева вздымались вверх гигантским клубком; здесь был устроен небольшой ангар. Упавшее дерево образовывало в зеленой кроне ветвей прогалину, позволявшую летательным аппаратам беспрепятственно подниматься в небо.
На одной из боковых платформ стояли два небольших самолета. Кенди подумал, что по виду они похожи на перевернутые велосипеды, к каждому из которых сверху приделано по какому-то исковерканному зонтику — на одном красного цвета, на другом — зеленого. Над двигателем того, что венчал красный зонтик, склонились две фигуры. Мальчик и Дорна подошли ближе, и один из двоих выпрямился. Ростом он был совсем невысок, даже на несколько сантиметров пониже Кенди; в чертах лица проглядывало нечто, свойственное народам азиатского континента Земли.
— Ты Кенди? — спросил он. — Меня зовут Тошиба, я буду твоим летным инструктором.
Он протянул мальчику руку. Кенди приготовился к удару и пожал протянутую руку. Но удара не последовало. Тошиба улыбнулся.
— Я не Немой, — объяснил он.
Мальчик не успел ответить, когда послышался уже знакомый голос:
— Привет, Кенди. Рад снова тебя видеть. Ну как, доел свой кофе?
Сердце мальчика забилось сильнее. Вторым человеком, склонившимся над самолетом, оказался Питр Хеддис. В его карих глазах сверкали искорки с трудом сдерживаемого смеха. У Кенди пересохло во рту.
— Привет, Питр, — выдавил он. — Я тоже рад. С кофе у меня, конечно, страшно глупо получилось. А ты что здесь делаешь?
— Вы знакомы? — спросил Тошиба.
— Познакомились сегодня утром за завтраком, — заявил юноша с улыбкой. — Кенди расплескал мой кофе, а в свой бросил такое количество сахара, что, я думаю, надолго обеспечил работой своего дантиста.
Мальчик почувствовал, как щеки у него прямо-таки заполыхали. Дорна фыркнула.
— Я пойду, — объявила она, — у меня еще есть дела. — Смотрите, ребята, не разбейтесь.
— Питр должен скоро получить лицензию инструктора, — объяснил Тошиба. — Ему необходимо пройти практику, и поэтому он будет твоим личным инструктором. А я, разумеется, помогу, если возникнет какая-то сложность. Ты не против?
Кенди судорожно сглотнул.
— Нет, конечно, — выдавил он.
Юноша хлопнул Кенди по плечу.
— Тогда вперед.
— Я что, прямо сегодня буду летать? — ошеломленно спросил мальчик.
— Ну да.
Кенди заморгал глазами.
— И что, никакой теории, никаких инструкций? Без всяких лекций?
— К этому мы, конечно же, обратимся, — сказал Питр. — Но с этими малютками самое главное — практика. Если хочешь научиться летать, надо летать. Там есть специальные приборы гравитации, которыми можно управлять снизу, поэтому если что-нибудь пойдет не так, мы здесь, на земле, — ну, то есть компьютер — возьмем управление на себя и посадим самолет. Так что не волнуйся, ничего страшного с тобой произойти не может.
— А космическим кораблем учатся управлять точно так же?
— Об этом говорить пока рановато. Образно говоря, сперва надо научиться ходить, а потом уже летать, — отозвался юноша. — Ты должен сначала почувствовать движение в воздухе, пространство под крылом, и самое лучшее для этого — начать с небольших самолетов. Потом займемся более сложными моделями. Оглянуться не успеешь, как перейдешь на сверхскоростные. Ну что, готов?
Несмотря на предыдущие замечания Питра, мальчику все же пришлось прослушать небольшую вводную лекцию о правилах безопасности, управлении полетом, взлете, посадке и работе двигателя. Кенди жадно впитывал каждое слово, он не спускал с наставника глаз, физически ощущая его присутствие, отмечая мысленно, как он двигается, как говорит, какие у него плавные жесты, сильное волевое лицо. И вот мальчик уже сидел в кабине самолета. Кабина была открытой, поэтому Кенди чувствовал себя немножко неуютно. Сердце у него бешено колотилось, и мальчик не мог сказать, от страха, или возбуждения, или же потому, что Питр так близко наклонился к нему, чтобы проверить ремни, крепящие его к креслу, и шлем.
— Все готово, — заявил юноша. На голове у него был такой же шлем.
— А разве «беруши» не нужны? — поинтересовался Кенди. — Я слышал, что тут все грохочет.
Лицо Питра приняло озадаченное выражение.
— Вообще-то, нет. Двигатель работает почти бесшумно, если, конечно, с ним все в порядке.
— Это раньше двигатель производил много шума, — объяснил Тошиба. Он заговорил впервые с самого начала урока. — Но сейчас модели гораздо более совершенны.
Кенди смутился и покраснел, почувствовав себя деревенским недотепой. «Разве я виноват, что отстал от жизни на целых девятьсот лет? — подумал он. — А Питр, скорее всего, думает, что я совсем тупой…»
Даже если юноша действительно так думал, виду он не показал.
— Сначала я проделаю этот маневр сам, чтобы ты посмотрел, как следует взлетать, — сказал Питр. — Так что, когда ты поднимешься в воздух, я буду рядом. Тошиба останется на земле, будет следить за безопасностью. Согласен?
Мальчик кивнул. И через несколько мгновений двигатель его наставника ожил, загорелась лампочка, послышалось легкое гудение, а не визг ржавой циркульной пилы, как того ожидал Кенди. Глядя на него, Питр поднял большие пальцы вверх, и его машина вырулила на взлетную полосу. Теперь двигатель заработал на более высоких оборотах. Самолет рванулся вперед, набирая скорость, и вот он уже оторвался от поверхности и исчез в небе, превратившись в красную точку на фоне пушистых белых облаков.