В огромной кухне вдоль стен тянулись длинные разделочные столы. С одной стороны высились три громадные многоярусные плиты, напротив тянулся конвейер, отправлявший грязную посуду в моечную машину. Сверкали металлические двери, ведущие в холодильные и морозильные зоны, не менее ярко блестели и внушительные ряды огромных кастрюль, горшков, чайников и прочей утвари. Здесь царили шум и суматоха. Мужчины, женщины и дети, все одетые в белое, резали, рубили, месили, раскатывали и смешивали. В воздухе разливалось благоухание пряностей, свежеиспеченного хлеба, горячего масла и мяса. У Ящерки потекли слюнки.
— Давайте быстрее, — поторапливала их Белл. — Вам сначала надо переодеться, а потом Пайва скажет, что вы должны делать. Пайва — экономка и подчиняется только Натеру, так что ведите себя хорошо.
Женщина повела их вверх по лестнице. Ящерке было непривычно ступать босыми ногами, твердыми и заскорузлыми от мозолей, по мягкому красному ковру, заглушавшему шаги. Стены были выкрашены в мягкий белый цвет, воздух веял приятной прохладой. Мальчик и забыл, что такое кондиционер. На Щена эта обстановка тоже произвела впечатление, и он находился явно не в своей тарелке.
— Вы, ребята, должны сегодня постараться как следует, — негромко говорила Белл. — Если все будет хорошо, возможно, Натер или Пайва захотят перевести вас из болотников в домашнее услужение. Вам понятно?
У Щена загорелись глаза, а у Ящерки сильно забилось сердце. Есть шанс выбраться из болота? Это значит, избавиться от работы под палящим солнцем, избавиться от комаров, от сарая для рабов. Мальчик поймал взгляд Щена и понял, что его приятель думает о том же самом.
Когда они поднялись, Белл окликнула женщину, которая, стоя у раскрытого комода, пересчитывала полотняные скатерти.
— Пайва, я привела ребят.
Пайва — светлокожая, с седыми волосами, большая, грузная, со стальным блеском в глазах — выпрямилась. Она окинула Щена и Ящерку оценивающим взглядом. Ящерка попытался придать себе более уверенный вид.
— Прежде всего им надо смыть с себя болотную вонь, — заявила экономка, поморщившись. — Пошли.
— Но мы уже… — начал было Щен, но Ящерка больно наступил ему на ногу, и его приятель замолчал.
— Слушаюсь, мэм, — сказал Ящерка, внутренне, однако, ощетинившись.
Бросив на него одобрительный взгляд, Белл стала спускаться по лестнице. Пайва, запястье которой украшали такие же металлические наручники, как и у Ящерки с Щеном, повела их по другой лестнице, поменьше. Вскоре они оказались в большой ванной, совсем не похожей на душевую в сарае, — здесь были настоящие индивидуальные кабины, отделенные друг от друга занавесками.
— Мойтесь как следует, — скомандовала Пайва. — Я хочу, чтобы и следа болотной вони на вас не осталось.
Ящерка опять напрягся, хотя только что он сам предостерег Щена от попытки неповиновения. Если кто-то работает на болоте и возится с лягушками, это еще не значит, что за один раз он не в состоянии как следует смыть с себя грязь. Но домашняя прислуга — это элита, тогда как болотники занимают самое низкое положение среди всех рабов. Ящерка понимал: Белл действительно должна была приложить немалые усилия, чтобы для услужения во время банкета в дом позвали именно их. Он, конечно же, готов был на все, только бы не подвести мать. И если потребуется быть любезным с этой бабой, что ж, он будет сама вежливость и учтивость.
— Слушаюсь, мэм, — повторил он, и Щен вслед за ним тоже кивнул. — Мы отмоемся как следует.
— Вашу одежду я оставлю у двери. — Пайва посмотрела на их ноги и презрительно фыркнула. — Вам понадобятся еще и туфли. Какого размера? А, вы все равно не знаете.
Если мальчикам показалось странным мытье среди дня, каким же необычным должно было показаться им повторное мытье, да еще и в уединении своей собственной душевой кабинки! Мыло источало легкий аромат, имелся также и шампунь в небольшом флаконе. Совсем не то, что в сарае, где и тело, и голову полагалось мыть одной и той же едкой коричневой жижей. Здесь даже вода казалась мягче. А какие полотенца, из настоящей пушистой ткани, совсем не то что в сарае, где они напоминали скорее отбеленную мешковину. При виде всей этой роскоши Ящерка совсем позабыл свою прежнюю усталость.
Вымывшись под душем, Щен и Ящерка взялись за одежду, которая оказалась сложена на полу за дверью. Каждому досталось по паре полотняных штанов и по белой рубашке без ворота, доходящей почти до колена. Были еще белые носки, такого же цвета кожаные туфли и кусок какой-то веревки золотистого цвета, назначение которой ни один из них не сумел предположить. Щен натянул штаны и попытался заправить рубашку внутрь, но она была слишком длинной. Ящерка примерил туфли и понял, что они немного жмут.
Дверь открылась, и без стука вошла Пайва, мало обеспокоенная тем, успели мальчики одеться или нет. При виде их замешательства она издала еще одно презрительное фырканье.
— Рубашку не заправляют внутрь, — раздраженно заметила она. — Кушак надо повязать сверху, вот так, дай я сама. Это же не шторная лента, охламон!
В мгновение ока оба стояли перед ней обутые и одетые. Ящерка не помнил, чтобы раньше когда-либо надевал на себя одежду из такой тяжелой, плотной ткани. Он почувствовал, что держится теперь прямее, с большим достоинством. Заметив их отражения в зеркале, Ящерка замер. Оба они выглядели теперь совершенно иначе. Темная от загара кожа создавала приятный контраст со снежно-белой одеждой, а глаза у Щена сияли, как ясное небо. Ящерка смотрел на него в зеркало, зачарованный.
— Ты что? — спросил Щен, поймав его взгляд.
— Так, ничего. — Ящерка прокашлялся. — Мы неплохо выглядим.
— Вы похожи на расфуфыренных лягушек, — насмешливо заметила экономка. — Но делать нечего, больше никого под рукой нет. Пошли. До приезда гостей осталось меньше часа, а я еще должна рассказать, что вы будете делать.
И они окунулись в бесконечный водоворот правил обслуживания и хороших манер. Пайва пришла к выводу, что им следует поручить обслуживать стол с закусками в бальном зале. Это означало, что они должны будут приносить с кухни еду на подносах да еще показывать гостям, где находится туалет. Потом, когда гости соберутся в обеденном зале, мальчики должны будут следить только за тем, чтобы бокалы с водой у всех были наполнены. Экономка заставляла их тренироваться, снова и снова наливая в стакан воду из кувшина. В конце концов она все же осталась довольна.
— Попробуйте только, пролейте хоть каплю мимо, тогда вам лучше не попадаться мне на глаза, — предупредила Пайва напоследок и ушла.
Щен и Ящерка облегченно вздохнули, потом рассмеялись. Ящерка вдруг вспомнил, как в свой первый вечер на ферме он впервые услышал, как Щен смеется. Мальчику по-прежнему нравился смех его самого близкого приятеля, но он никогда ему об этом не говорил.
Спустя некоторое время начали прибывать гости. Ящерка стоял около стола с закусками, бросая тревожные взгляды на Щена и стараясь не переминаться с ноги на ногу в своих тесных туфлях. Непривычная одежда слегка давила плечи, мешала движениям, но мальчик старался успокоиться и думать лишь о своих обязанностях.
«Все будет хорошо, все будет хорошо, — мысленно уговаривал он себя, — у меня все получится».
Бальный зал занимал два этажа в высоту, пол здесь был выложен светло-зеленым с черными вкраплениями мрамором. На уровне второго этажа зал опоясывала галерея, на которую вели две широкие лестницы. Среди гостей были только люди — Ящерка вообще после космической станции не видел ни одного инопланетянина, — в ярких одеяниях, переливающихся множеством красок, в шуршащих шелках, в блеске драгоценностей. Головы некоторых дам обрамляли целые каскады драгоценных камней, похожих на маленькие звездные системы. Мальчик изо всех старался не пялить на них глаза. На балконе играл небольшой — признак хорошего вкуса — оркестр, но пока никто не танцевал, время для этого настанет после ужина. По подсчетам Ящерки, здесь собралось более ста человек.