— А что такое? — спрашивает Сиввинг. — Ты что, надолго?
Когда она уже идет к машине, он кричит ей вслед:
— А ты не хочешь переодеть куртку?
Она выезжает на дорогу, ведущую в Кируну, даже не задумываясь над тем, куда едет. Она прекрасно знает. Ее путь лежит к отелю «Риксгренсен».
— Что это? — спрашивает Анна-Мария Мелла.
Свен-Эрик Стольнакке, сидящий на пассажирском сиденье, смотрит в сторону первых ворот, ведущих в усадьбу Регла. В свете фар их «Пассата» виднеется «Хаммер», припаркованный у решетки с другой стороны.
— Это что, те самые парни из охраны? — спрашивает он.
Они останавливаются неподалеку. Анна-Мария ставит машину на ручной тормоз и вылезает из нее, оставив мотор на холостом ходу.
— Эй! — окликает она.
Свен-Эрик тоже вылезает из автомобиля.
— О господи! — восклицает Анна-Мария. — Боже милостивый!
Два тела лежат на дорожке лицом вниз. Она начинает копаться под курткой в поисках своего оружия.
— Держись в стороне от света, — говорит она Свену-Эрику, — и заглуши мотор.
— Нет, — заявляет полицейский. — Немедленно садись в машину, мы уезжаем отсюда и вызываем подкрепление.
— Да, так и сделай, — говорит Анна-Мария. — А я посмотрю, что там.
Если внутренние ворота в глубине аллеи вмонтированы в высокую стену, то внешние блокируют лишь дорогу. Анна-Мария обходит один из столбов, но останавливается поодаль от тел — не хочет подходить, поскольку они залиты светом от фар их машины.
— Сдай назад, — говорит она Свену-Эрику. — Я только взгляну.
— Садись в машину, — рычит тот, — и вызовем подкрепление.
Они начинают ругаться: стоят и цапаются, как пожилая пара.
— Я только посмотрю, сдай назад или выруби эту проклятую тачку, — шипит Анна-Мария.
— В конце концов, существуют правила! Быстро садись в машину! — командует Свен-Эрик.
Чертовски непрофессионально. Это дойдет до них много времени спустя. Все это могло кончиться тем, что их пристрелили бы, как зайцев. И каждый раз, когда речь будет заходить о том, как люди могут реагировать в стрессовых ситуациях, их мысли будут возвращаться в эту ночь.
И, в конце концов, Анна-Мария вступает прямо в полосу света от фар. Держа в одной руке свой «зиг зауэр», другой пытается нащупать пульс на шее у двух людей, лежащих на земле. Пульса нет.
Приседая, она подходит к «Хаммеру» и заглядывает внутрь. Детское кресло. Ребенок. Мертвый маленький ребенок. Убитый выстрелом в лицо.
Свен-Эрик видит, как Анна-Мария опирается свободной рукой о стекло машины. Ее лицо в свете фар «Пассата» побелело, как полотно. Обернувшись, она смотрит прямо ему в глаза взглядом, полным такого отчаяния, что его сердце сжимается.
— Что там? — спрашивает он, но в следующую секунду понимает, что не произнес ни звука.
Тут женщина наклоняется вперед. Все ее тело словно охвачено болевым спазмом. И она смотрит на Свена-Эрика — как будто он в чем-то виноват.
В следующую секунду Анна-Мария исчезает. Как лиса, она выбегает из конуса света от их «Пассата», и он не знает, куда она делась. Снаружи совершенно черно. Черные ночные тучи прикрывают луну.
Свен-Эрик кидается к машине и заглушает мотор. Вокруг становится тихо и абсолютно темно.
Выпрямившись, он слышит бегущие шаги, направляющиеся к усадьбе.
— Анна-Мария, черт бы тебя побрал! — кричит он ей вслед. Но не решается кричать в полный голос. Свен-Эрик уже готов побежать за ней, но потом разум берет верх над эмоциями.
Полицейский звонит и вызывает подкрепление. Черт бы ее побрал. Разговор занимает две минуты. Он говорит по телефону, дрожа от страха: боится, что кто-нибудь услышит, боится получить пулю прямо в голову. Все время, пока идет разговор, он прячется за машиной, присев на корточки. Старается все время прислушиваться и что-нибудь разглядеть в темноте. Снимает с предохранителя свой пистолет.
Закончив разговор, Свен-Эрик кидается вслед за Анной-Марией. По пути пытается заглянуть в «Хаммер», чтобы понять, что вызвало у нее такую бурную реакцию, но теперь, когда фары «Пассата» потушены, везде царит непроглядная темень. Он ничего не видит.
Свен-Эрик бежит в сторону усадьбы, держась чуть в стороне от дороги, ступая по траве. Если бы его собственное дыхание не заглушало все остальные звуки! Ему страшно до тошноты. Но разве у него есть выбор? Куда она делась, черт подери?
Эстер видит кого-то в зеркале. Этот кто-то похож на нее. Насколько может судить наука, в нас нет ничего устойчивого. Человек — всего лишь смесь вибрирующих струн. И воздух вокруг него — тоже смесь вибрирующих струн. Даже странно, что мы не проходим сквозь стены и не сливаемся с другими существами.