Наташа склонилась над унитазом, ее тошнит. И вот она уже пытается смыть кровь с трясущихся рук, но кровь не отмывается, только вся раковина становится красной от безуспешных попыток. Иван стоит у нее за спиной и смеется. – Ты только что совершила свое первое убийство в «Красном отделе», птенчик, и теперь стоишь с дикими глазами и ревешь. Из-за кого, из-за оленя? Это что же будет, когда Москва отдаст тебе приказ убить меня? Да, уж лучше бы ты и впрямь родилась американкой.
Ава вместе с мамой подходит к кабинету военного, но внутрь заходить отказывается. Мама начинает паниковать и дает ей пощечину. Ава ошеломлена. – Генерал Сомодоров – очень важный человек, Ава. Ты должна сделать то, что он скажет, ради твоего отца.
Наташа стоит у станка, отрабатывая плие13 ее черный балетный купальник ничем не выделяется среди пятидесяти таких же; она грациозно тянет руки к потолочным балкам театра, стараясь не задевать пистолет, пристегнутый к верхней части ее бедра и скрытый под балетной пачкой.
Ава сидит на полу, прислонившись к стене казенного санузла. Зеленая кафельная плитка. Ава ковыряет цемент, стараясь не натягивать цепь, приковавшую ее к трубе под раковиной. От этого болят запястья.
Наташа за считанные секунды разбирает штурмовую винтовку. Ее лицо неподвижно, как камень. Иван молча наблюдает, закуривая «Беломорканал».
Ава сидит на стуле в лаборатории, одна из дюжины детей, усаженных в одну линию. Ее лоб и запястья опутаны проводами. Голос Ивана начинает обратный отсчет: «Три, два, один...» – и Ава зажмуривается от громкого треска, эхо которого заполняет все помещение. Эксперимент «Красного отдела». Ава смотрит на маму, стоящую за стеклянным экраном, и видит, что та плачет.
* * *
Наташа смотрит в покрытое ржавчиной зеркало над раковиной «Красного отдела». Морщась, она рассматривает шрам на верхней части руки. Порезы крест-накрест напоминают песочные часы. Все Наташино тело покрыто синяками и ссадинами. Она набирает в ладони воду и плещет себе в лицо, а затем снова поднимает взгляд на себя в зеркало. – Придет день, и я убью тебя собственными руками, Иван Сомодоров.
Ава лежит на койке и смотрит на свою куклу Каролину. Руки у девочки связаны. Глаза покраснели от слез. Но даже теперь она тихонько напевает мелодию из балетной студии. Чайковский. – Я убегу, Иван Сомодоров. Однажды я уеду отсюда далеко-далеко, как папа. Тебе не заполучить меня, как ты заполучил маму...
На этом воспоминания сошли на нет, уступив дорогу темноте, а затем, наконец, свету.
– Она приходит в себя, – сказал Алекс. По крайней мере, Ава подумала, что это говорит Алекс. Его голос звучал откуда-то издалека.
Ава открыла глаза. Она лежала на кровати. Алекс сидел рядом, положив руку ей на спину.
– Слава богу. Ты очнулась. Ты справилась. – Он поцеловал ее в щеку.
Наташа ходила по комнате взад и вперед.
– Я все видела, Ава. Все. Никогда ничего подобного не испытывала. Это словно...
– Квантовая связь? – предположил Алекс.
– Эта музыка, – пробормотала Ава. – Мамина музыка.
– Под которую ты танцевала? «Лебединое озеро», – кивнула Наташа. – Ты ведь, конечно же, знаешь, что такое «Лебединое озеро»?
– Озеро? В котором плавают лебеди? – спросил Алекс, беря Аву за руку.
– Она каждую ночь напевала мне эту мелодию, – сказала Ава. В уголках ее глаз заблестели слезы.
– Это балет. Очень известный, истинно русский. – Глаза Наташи блеснули. – Его еще часто называют опусом. Опус Петра Ильича Чайковского. Его ставят в Большом театре.
– Опус? – Ава изумленно посмотрела на нее.
– Что это может значить? – спросил Алекс.
Наташа села на кровать рядом с Авой.
– Это значит, что танец Авы, как мне кажется, был вовсе не танцем.
– Тебе кажется? – Ава села.
– Чем бы ни занималась твоя мать, она хотела быть уверенной в том, что ты запомнишь одну вещь, пусть даже спрятав ее глубоко в подсознание. Собственная лебединая песнь доктора Орловой – последнее, над чем она работала.
– Ты о моем танце? – Ава сопоставила факты. – «Каждый шаг – ключик мой». Так меня учила мама. По крайней мере, так я это помню.
– Именно. В буквальном смысле. Ключ. Думаю, это какой-то код. Возможно, код от того самого проекта, над которым она работала. В котором Иван ставил опыты над ее собственным ребенком. – Наташа многозначительно посмотрела на Аву.