– Пойдем, Ава. – Алекс бережно положил руку ей на плечо.
Наташа попыталась снова:
– Просто выслушай меня. У меня есть идея. И я не позволю Ивану Сомодорову добраться до тебя. Даю слово.
Ну же.
Позволь помочь тебе.
Мы нужны, друг другу, хочется тебе этого или нет.
– Даешь слово? – Ава усмехнулась. – И где были твои слова последние восемь лет? Где были вы все? Все, что сделал для меня ЩИТ, – это запер в комнате ради моего же блага, но поверь, благом там и не пахло. Это благо – провести восемь лет в одиночестве? В «7Б», в машине без опознавательных знаков, в штабе, где наставник заставлял меня зубрить конституцию страны, которую я уже начинала ненавидеть.
Теперь уже Наташа побагровела от ярости.
– Ненавидеть? А они тебя били? Промывали тебе мозги? Сковывали тебя цепью? Заставляли воровать, лгать, убивать? – Наташа выкрикивала слова, не в силах остановиться. – Нет? Ну что ж, мне так жаль, что у тебя было мало времени на погремушки. Так жаль, что ты не попала на большие танцульки. Так жаль, что тебя кормили, одевали и пытались спасти от смерти.
Она помотала головой, чтобы отогнать воспоминания, снова и снова возникающие у нее перед глазами. Избиения и травмы. Провалы и угрозы. Шрамы, оставленные Иваном на ее коже и в ее психике.
– Спасти от смерти? Может быть, моя жизнь была бы куда лучше, если бы вы не пытались меня спасать.
Взгляд Наташи стал суровым и злым.
– Не говори так. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Твоя жизнь была бы не лучше, она была бы короче...
– На игрушки, – перебил ее Алекс.
В комнате повисло молчание. Никто не знал, что сказать.
Алекс продолжал:
– Правильно говорить – «игрушки», а не «погремушки». У детей бывают игрушки. Я имею в виду обычных детей, конечно. Не таких, как вы двое.
Наташа метнула на него испепеляющий взгляд. На лице у Авы застыло отвращение.
Но Алексу, похоже, было все равно. Он только пожал плечами.
– А эти большие танцульки называются «выпускной». Похоже, в вашем календаре такой даты не было.
– К чему ты клонишь? – Наташа испытующе смотрела на него.
– К тому, что у вас, девчонки, гораздо больше общего, чем вы думаете.
Наташа перевела дыхание и повернулась к Аве.
– Батарея или спинка кровати?
Ты понимаешь, о чем я.
Ава не мигала.
Наташа наклонилась к ней.
– К чему он крепил наручники?
Когда бил тебя.
Когда держал тебя в клетке, словно животное.
Глаза Авы сверкали.
Наташа пожала плечами.
– Когда ты плакала, просила покормить тебя или отпустить в туалет. Или когда ты была недостаточно благодарна ему за то, что он выбрал тебя одной из его девушек.
Или все вместе, – подумала Наташа. – Как в моем случае.
Никто не произнес ни слова.
Наташа повернулась к Тони.
– Зря я пришла сюда. Давай отправим Алекса домой, а Аву – обратно под защиту.
Это твой выбор, птенчик.
Наташа хотела сказать Аве еще кое-что, но не могла. Она и так сказала уже слишком много.
Я не могу помочь тебе. Только не таким образом.
Что бы ни случилось, Ава, тебе придется как-то жить с этим.
Как живу я.
Наташа задумалась, а не подслушивает ли Ава ее мысли. Наверное, нет, по крайней мере, пока. К тому же, необязательно быть ясновидящей, чтобы понять, как Иван Сомодоров обращался со своими девочками в «Красном отделе».
– Прекрасно, – сказал Тони. – Вызову машину хоть сейчас. – Он пожал плечами и положил отвертку. – Все.
– К раковине, – сказала вдруг Ава. – К трубе под раковиной.
Конечно, – сказала про себя Наташа и закрыла глаза.
В ванной акустика лучше.
Он хотел, чтобы твои крики слышали все остальные.
Все молчали.
– Я не очень многое помню, но это запомнила хорошо. Наверное, я привыкла к тому, что он делал. Все привыкали. Но я так и не смогла привыкнуть к тому, что он говорил. – Голос Авы был тихим, но твердым. Разговоры об этом делали ее только сильнее.
И злее.
Наташа видела это по ее лицу.
Хорошо.
Ты должна злиться.
Это укрепит тебя.
Все взгляды были теперь устремлены на Аву, но она лишь пожала плечами. Если ей и было, что еще сказать, то она не хотела говорить. Только не здесь.
– Пойдем, – сказала Наташа. Она была полна решимости, даже сильнее, чем раньше. Ведь теперь Наташа знала правду: Ава была столь же уязвима и так же сломана, как и она сама. Наташа должна была защитить ее, защитить всех. Ава была их самым слабым местом, и Наташа должна была убедиться, что никто этим не воспользуется.