Я хочу вспомнить.
Я хочу узнать.
Особенно – тебя.
– Судьба, значит? – Он убрал ей за ухо выбившийся медно-рыжий завиток. – Но откуда нам знать, что такое судьба?
Ава перевела дыхание.
– Ладно. Наверное, будет лучше, если я просто покажу тебе. Только не пугайся, хорошо? – Она нагнулась к рюкзаку, стоявшему у нее в ногах, и вытащила потрепанную записную книжку. – Я никому не показывала, кроме Оксаны.
Она положила книжку Алексу на колени и ждала, пока он ее откроет. Ему было достаточно взглянуть на первый набросок, чтобы понять, почему Ава так нервничает.
– Это что, я? – Он внимательно изучал рисунок. – Точно, я. А это Брат. А вот тот самый лес – похоже, это наш старый дом. Я, кажется, помню этот лес. Он мне тоже снился. Это невероятно.
Деревья и снег.
Из моих кошмаров.
Алекс вздрогнул и присмотрелся.
– Это и правда Брат. Неудивительно, что ты его запомнила. Боже, рисунки просто невероятные. Ты потрясающе рисуешь.
Ава не ответила. Она едва могла заставить себя посмотреть на Алекса и поняла, как это сложно для нее. Все это было настолько личным.
Ава, как и Наташа Романофф, не переносит, когда кто-то сует нос в ящик с ее нижним бельем.
В голове Алекса по-прежнему гудело, пока он просматривал наброски.
Наверное, я тоже не выношу.
Алекс перелистывал страницу за страницей, и каждый раз на него обрушивался тяжелейший груз того, что он видел; словно какой-то древний церковный колокол зазвонил впервые за долгие годы.
– Но я почти ничего из этого не помню, – медленно проговорил он. Он все еще не понимал, что происходит. – Почему?
– Не знаю, – ответила Ава. – А почему помню я?
Алекс оторвал взгляд от книжки:
– Как такое возможно? Ты знаешь о моей жизни больше, чем я сам?
– Я тоже ничего не понимаю.
Алекс переворачивал страницы, не видя толком, что на них изображено. Это большее, на что он был способен, пытаясь сложить головоломку у себя в голове.
Она помнит вещи, о которых я ничего не знаю.
Вещи, которые происходили много лет назад.
Он перевернул очередную страницу.
Как?
Еще одна страница.
Неужели все это не сон? Как я оказался в самолете, летящем на Украину? Почему я сижу рядом с девушкой, которой снится моя жизнь?
Он ощутил ее руку в своей.
И почему это не кажется мне таким уж невероятным?
– Ты в порядке, Алекс?
– Все нормально. – Алекс сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и протянул Аве книжку. – Это наш дом в Монклер. Там я живу сейчас.
– Так я и думала, – улыбнулась Ава. – Маунтин Клер. Надо поправить надпись. Но дом-то я указала верный?
– В точку. – Алекс присмотрелся к рисунку внимательнее. – Но ты нарисовала со странного ракурса. Тебе пришлось бы залезть на крышу дома напротив, чтобы увидеть наш дом с этого угла. – Он улыбнулся. – Что, опять лазила по крыше Фланаганов?
– Поймал, – ответила Ава и заставила себя улыбнуться.
Алекс перешел к следующей картинке.
– А вот это я помню, это было недавно.
– Верно. Несколько дней назад.
– Вечеринка Софи. На заднем дворе у Данте. Нарисовано так, будто ты стоишь на дальнем конце их двора, где изгородь. – Он покачал головой. – И это очень странно, потому что той ночью я слышал оттуда какие-то звуки.
– Снова поймал. – Ава улыбнулась. – Я уже три года живу под изгородью у Данте. Он не очень-то наблюдательный.
– И не говори.
Алекс теперь рассматривал набросок, на котором он стоял на фехтовальной дорожке.
– Значит, сначала были эти сны обо мне. А потом что? Ты меня нашла? Просто случайно наткнулась на меня на Национальном кубке?
Ава медленно кивнула.
– Я сама не ожидала. И удивилась не меньше тебя.
– Вот почему ты сказала, что где-то меня видела? – Он опустил взгляд на толстую книжку. – Ведь ты на самом деле видела. Еще как. – Он взял Аву за руку, не переставая перелистывать страницы другой рукой. – Как такое вообще возможно?
– А как возможно все, что произошло за последние дни?
Алекс не ответил. Он рассматривал набросок одесского склада. Затем доков вокруг склада. Затем зимнего города. Старых облупившихся зданий и петляющих улиц.
– А это что?
– Просто обрывки воспоминаний. Мой прежний дом, по большей части.
– Значит, туда мы и направляемся? Домой, в Одессу. С ума сойти. Я никогда раньше не выезжал из страны.
Ава с тоской посмотрела на него.
– Я не знаю, была ли Одесса моим домом. Я почти ничего не помню, только обрывки. И то, чаще всего это вещи, которых я не хочу помнить. Кошмары. Склад. Солдаты. Иван Сомодоров. Не знаю, могу ли я называть это своим домом. Наверное, у меня нет дома.