Встретились они сердечно, поболтали о том о сем. Одарка поинтересовалась, где работает Орыся. Та сказала, что нигде.
- Тю-ю! - протянула Одарка. - Ты что, газет не читаешь, телевизор не смотришь?
- Газеты меня не интересуют, а концерты по телику смотрю. Ну, еще фильмы с продолжением, особенно если про любовь, - отшутилась Орыся.
- Нет, ты словно с луны свалилась, - вздохнула Одарка. - Разве не чуешь, что творится вокруг?
- А что? - состроила невинные глаза Орыся.
- А то... Вчера на сессии горсовета один депутат внес предложение: кто нигде не работает и живет за счет дикарей, отобрать земельные участки, хаты и даже квартиры!
- Ишь какой шустрый! - усмехнулась Орыся. - Слыхали мы и раньше такие речи.
- Верно, - кивнула Явтух. - А теперь - всерьез. От слов, так сказать, перешли к делу.
- Значит, борьба с тунеядцами. Ну-ну... Сколько ни боретесь, их почему-то все больше становится.
- Я бы на твоем месте задумалась, - посоветовала Одарка.
Действительно, о нетрудовых доходах говорили из года в год, но ничего не менялось. Более того, спрос на жилье постоянно рос. Когда-то койка стоила рубль в сутки, потом плата увеличилась до двух, а затем и до трех рублей. В разгар сезона некоторые теперь берут по четыре и даже по пять! Но это никого не останавливает. Просят, умоляют, предлагают любые деньги, лишь бы было где приклонить голову.
Пользуясь безвыходным положением, кое-кто из владельцев домов и квартир ставит условие, чтобы утром постоялец уходил (иди дыши воздухом, пей лечебную воду, гуляй) и возвращался не раньше девяти вечера. Естественно, в таком случае милиции трудно засечь проживающих без прописки.
Орыся до подобных строгостей не доходила. Жалела людей, и условия у нее были приличные - все удобства, даже кухню в особняке предоставила в распоряжение постояльцев, чтоб было где приготовить еду. Всегда чисто, свежее постельное белье, хочешь днем отдохнуть - пожалуйста. В теплое время - а его в Трускавце больше, чем холодного, - пользуйся садиком...
Слова Одарки Явтух заронили в душу тревогу. Действительно, могут крепко прищемить хвост.
В принципе Орыся могла обойтись и без службы: зарплата в сто - сто пятьдесят рублей (на большее она не рассчитывала) составила бы очень скромное место в ее бюджете. Вернее - мизерное. Она сама охотно приплачивала бы кому-нибудь эту сумму, лишь бы не ходить на работу.
Найти бы какую-нибудь шарагу, где только бы числиться! Для галочки, так сказать, чтобы милиция не цеплялась. Но кто на это пойдет? В большом городе, где люди не знакомы даже с соседями по лестничной площадке, подобное провернуть, наверное, можно. А в Трускавце? Каждая собака, как говорится, в лицо друг друга знает. Не пройдет.
Значит, выход один - устраиваться на работу. Но куда?
Мысли эти не давали ей покоя. Орыся не заметила, как очутилась на улице Филатова, у ресторана "Старый дуб". Здесь когда-то действительно стояло могучее дерево, но дуба уже нет, а название осталось.
"Зайти, что ли, поболтать с Кларой?" - подумала Орыся.
Подруга ее, Клара Хорунжая, работала в "Старом дубе" официанткой. Ресторан этот Орысе нравился: уютно, обстановка нестандартная, одежда на работниках - в ярком прикарпат-ском стиле, и блюда подавали соответствующие.
Хорунжая обрадовалась приятельнице, устроила за отдельный столик, а чтобы никто не подсел, поставила табличку "Для обслуживающего персонала". Посетителей было мало, и Клара могла уделить Орысе сколько угодно времени. Она тут же забросала ее вопросами: где пропадала? Почему такая озабоченная? Орыся поведала о встрече с Одаркой Явтух.
- Господи, чего тебе раздумывать! - сказала Хорунжая. - Иди к нам. Официанткой.
- Ты серьезно? - удивилась Орыся неожиданному предложению.
- А что? Снова в санаторий? Неужто не надоело смотреть на всяких там почечников, печеночников да язвенников? У нас работа веселее, - убеждала Клара. - Навар опять же... Хватит тебе куковать дома. Тетя Катя отлично со всем справится.
- Так-то оно так, - задумалась Орыся. - Действительно, встаю утром и не знаю, чем заняться. От телевизора уже просто тошнит.
- Ну а я об чем? - поддакнула Хорунжая. - А у нас скучать некогда! И, главное, на людях. Такие мужики захаживают - закачаешься! - подмигнула лукаво Клара и еще долго убеждала подругу, что лучшего места Орыся не сыщет.
Орыся размышляла недолго и уже через день пришла устраиваться в "Старый дуб", сама толком не зная, почему согласилась на уговоры Клары. Приняли без всяких проволочек, правда, с испытательным сроком.
Было интересно, потому что внове. Хотя и уставала с непривычки от тяжелых подносов и постоянного пребывания на ногах. Потом освоилась. Режим работы вполне подходящий: день в ресторане, другой - на отдых.
Вполне возможно, что Орыся и прижилась бы в "Старом дубе", если бы...
Это произошло, когда ее испытательный срок подходил к концу. Был будничный вечер, ресторан заполнен наполовину. Появление трех новых посетителей обратило на себя внимание всего зала, а метрдотель бросился к ним навстречу и лично проводил до столика Орыси. С первого же взгляда она поняла: цыгане. Двое мужчин и женщина, одетая в кричащее платье и увешанная драгоценностями. На мужчине помоложе был синий бархатный костюм, красная рубашка с люрексом, а на руке сверкал огромный золотой перстень. Второй мужчина и вовсе будто бы только что сошел с экрана кинофильма о давно забытых временах: надраенные хромовые сапоги, галифе и рубаха наподобие черкески, но без газырей, подпоясанная широченным ремнем с тяжелыми серебряными накладками. Лицо у него было смуглое, со сросшимися густыми черными бровями и лихими усами, а от всей фигуры веяло уверенностью и властностью.
Усаживая посетителей, метрдотель прямо-таки пропел:
- Орысенька, голубушка, обслужи Сергея Касьяновича с друзьями наилучшим образом. - И отвесил в сторону мужчины в галифе низкий подобострастный поклон.
Тот небрежно сунул в нагрудный кармашек метрдотеля крупную денежную купюру и получил в ответ новый поклон, чуть ли не до земли.
Сергей Касьянович поманил пальцем руководителя оркестра, который словно ждал этого момента.
- Весь вечер только мои любимые песни, - сказал цыган подбежавшему музыканту, сопровождая просьбу (она выглядела как приказ) солидной пачкой денег.