- Ну? - нетерпеливо сказал Барон, обращаясь к Орысе.
Метрдотель согласно кивнул ей, мол, не отказывайся.
Пришлось и чокнуться, и выпить, и сесть.
Спустя некоторое время Барон налил Орысе второй бокал. Она почему-то не решилась сказать "нет".
И потом, когда на кухне метрдотель шепнул ей, что Сергей Касьянович ожидает у входа (о подмене уже позаботились), Орыся тоже не нашла в себе сил отказаться. Переоделась и вышла на улицу.
У ресторана стояли "Волга" и "жигуленок". Барон, сидевший в "Волге", открыл дверцу, пригласил Орысю в машину. И, как только она села, резво взял с места. Тут же, следом за ними, двинулись и "Жигули".
"Как же это он не боится пьяный за рулем? - Орыся краем глаза посмотрела на Сергея Касьяновича. - Нарвется на гаишников, лишат прав. А то и вовсе в милицию могут забрать".
Вообще-то он на пьяного не походил, хотя выпил изрядно. Только веки набрякли да побелели.
Впереди у перекрестка показался милицейский мотоцикл, возле которого стоял работник ГАИ в белых крагах и шлеме. У Орыси упало сердце: сейчас поднимет жезл, они остановятся и...
Но Барон, чуть сбавив скорость, приспустил возле себя стекло и небрежно помахал рукой милиционеру. Тот кивнул и весело улыбнулся в ответ, как будто увидел самого дорогого друга. Только что не козырнул.
Орыся едва сдержала вздох облегчения.
- Сергей Касьянович, - спросила она, тяготясь молчанием и неизвестностью, - кто же вы такой, если даже милиция?..
- Ой, дорогая-золотая, - усмехнулся Барон, - поменьше задавай вопросов. Не люблю.
Орысю несколько обидел такой ответ, но она промолчала.
Однако когда "Волга" и неотступно следующие за ней "Жигули" вылетели за город, не удержалась:
- Но хоть имею я право узнать, куда мы едем?
- Во Львов, - коротко ответил Сергей Касьянович.
- Как во Львов? - вырвалось у Орыси.
- Отдохнуть надо, - сказал Барон, не объясняя, от чего отдохнуть и как.
"Господи, а тетя Катя? - подумала она. - Вот уж переволнуется!"
В машине снова воцарилось молчание. Лишь в едва приоткрытое со стороны водителя окно посвистывал встречный ветер да шуршали шины по асфальту.
Сергей Касьянович управлял машиной уверенно и властно. Впрочем, как и вел себя с людьми. Эта уверенность почему-то постепенно успокоила Орысю.
Во Львове она не была давно. А город этот очень любила за его многолюдность, неповторимые старинные улицы, дома, скверы. Там можно затеряться и в то же время быть среди толпы. Не то что в их игрушечном маленьком Трускавце!
Одна площадь Рынок чего стоит! А Театр оперы и балета имени Ивана Франко с его крылатыми фигурами на фронтоне!
- Ты чего Раису обглядывала? - неожиданно задал вопрос Барон.
Орыся обрадовалась: молчание ее тяготило. Она ткнула себя пальцем в зубы и сказала:
- Что, ей некуда бриллианты девать?
- Понравилось? - не то удивился, не то заинтересовался Барон.
- Эх, кто бы мне подсунул орешек покрепче! - со смехом произнесла Орыся.
- Подумаешь, - пренебрежительно сказал Барон, - бриллианты по одному карату! Всего-то двенадцать тысяч... Я могу тебе в каждый из тридцати двух зубов по два карата!
Сказал так, что она поверила - может.
- Свои как-то лучше, - ушла она от темы.
До Львова домчались менее чем за час. Подкатили к гостинице "Верховина", что на проспекте Ленина. Лиц людей, сопровождавших их на "Жигулях", Орыся так и не увидела: Сергей Касьянович сразу повел ее в вестибюль. А там...
Дежурный администратор вел себя с Бароном так же, как метрдотель "Старого дуба". Через десять минут Сергей Касьянович уже вводил ее в роскошный трехкомнатный "люкс" с коврами на полу и цветным телевизором. А еще через четверть часа им подали в номер царский ужин с черной и красной икрой, разными копчеными и солеными рыбами, свежими жареными шампиньонами, неправдоподобно огромными красными вареными раками, коньяком, шампанским и заморскими фруктами.
Орыся не переставала удивляться могущественности своего "похитителя", как она мысленно называла Барона. И как ему удалось получить номер без всяких паспортов? Ведь у нас и шагу нельзя ступить, пока не удостоверятся, кто ты такой.
В уютный номер не проникал шум с улицы. Мягкий свет торшера освещал столик, играя в гранях хрусталя и золоте напитков.
Они сидели на диване рядом. Барон взялся за коньяк.
- Нет-нет, - запротестовала Орыся.
- А шампанское?
- Немного.
- Как хочешь, - посмотрел на нее Сергей Касьянович.
И снова у нее от этого взгляда тревожно забилось сердце, как там, в "Старом дубе".
Выпили. Он - коньяк, она - шампанское.
Ела Орыся с удовольствием: уехала из Трускавца голодная, да еще дорога.
Наверное, уют и роскошь помещения ее расслабили. Вино, впрочем, тоже. Она почти не уловила момента, когда сильные, железные руки Барона прижали ее тело к своему, отыскали грудь, бедра, а губы жадно потянулись к ее губам.
И тут, словно опомнившись, она резко оттолкнула Барона. Началась борьба, безмолвная, грубая и жестокая. Пощечина еще больше озлобила Орысю, и она вцепилась ногтями в его лицо, не чувствуя дальнейших ударов...
Тяжелая золотистая портьера, трюмо с деревянными завитушками, идиллический пейзаж в багетной рамке на противоположной стене - вот что увидела Орыся, проснувшись.
И вспомнила.
Ругать она себя не стала: сама отлично знала, зачем привез ее Барон в эту гостиницу. При воспоминании о нем она зачем-то повыше натянула на себя одеяло. Прислушалась.
В номере стояла тишина.
"Где же он?" - с каким-то беспокойством подумала она: неизвестность пугала.
Телу что-то мешало. Комбинация... Вернее, то, что от нее осталось, лохмотья.
Орыся откинула одеяло, хотела встать. Что-то упало на коврик возле кровати.
Два целлофановых пакета. Ярких, с надписью на иностранном языке. В одном было нижнее белье, в другом - платье. Изумительное, нежно-сиреневое, с люрексом.
Ее платье валялось на стуле с оторванным рукавом.
Орыся приложила к себе обновку, посмотрелась в зеркало. И цвет и фасон - все к лицу.
Она пошла в ванную, привела себя в порядок, сделала прическу, размышляя, куда мог запропаститься Сергей Касьянович. И не успела выйти в гостиную, как появился он в длинном кожаном пальто и мохнатой лисьей шапке. На щеке алела царапина - след ее ногтей.