– Честно-честно? – по-роански спросила Милли.
– Честно, – ответила Делоре по-ровеннски.
ПН. 9 дней до…
Делоре разбудила пронзительная трель будильника. Очередной понедельник… она со вздохом подняла голову с подушки. Одеваясь, она вспоминала свой сон. Ей снилось, что она мужчина. Ну мужчина и мужчина, ничего особенного в этом сне не было. Только почему-то припомнилось как нечто важное, что, даже при другом теле, ее глаза были по-прежнему фиолетового цвета.
Все как обычно: Делоре накормила Милли завтраком, отвела ее в садик и пошла на работу. Утро выдалось серенькое, мутное, и даже лимонно-желтые листья, усеявшие землю под ногами, казались потускневшими.
Едва Делоре шагнула на порог, как Селла разрушила сонливость утра, сообщив:
– Знаешь, о тебе выспрашивает какой-то тип.
– Какой еще тип? – подчеркнуто равнодушно осведомилась Делоре, хотя у нее мороз прошел по коже.
– Такой большой, в очках. Торикинец. Ну, может, и не торикинец, но приехал из Торикина.
– Я его видела.
– Вот оно что, – оживилась Селла. – И как он тебе?
– Мне? – удивилась Делоре. – Никак. А что он выспрашивает?
– Да вроде того, какое у тебя обычно настроение и как ты вообще живешь. Как к тебе относятся. Есть ли у тебя друзья. Какую-то ерунду, в общем, – Селла исчезла под столом, втыкая в удлинитель шнур от электрического чайника. – Похоже, ты ему понравилась.
– Глупости какие, – сказала Делоре. – Я никому не могу понравиться.
На это Селла ничего не сказала, и Делоре ощутила неприятный укол, будто своим молчанием Селла согласилась с ее утверждением.
– Селла…
– Да, – Селла достала из ящика стола две чашки.
– Мне нужно вызвать стекольщика.
– А что у тебя случилось?
– Окно разбилось.
– Как это ты его?
– Да вот так, – уклончиво ответила Делоре.
– Я не знаю… я у мужа спрошу.
– Хорошо.
Делоре прислонилась к краю стола и ссутулилась. Селла обеспокоенно посмотрела на нее.
– У тебя ничего плохого не произошло? Выглядишь подавленной.
– Все в порядке.
– Ну… – Селла пожала плечами. – Не хочешь, не говори.
– Было бы что рассказать, я бы рассказала, – зачем-то соврала Делоре и расправила складку на своей длинной черной юбке.
– Там новые книги привезли. Два ящика. Нужно будет разобрать их сегодня.
– Угу. Вот скукотища.
Разбирать книги действительно занудно: каждую нужно пронумеровать, зарегистрировать в каталоге, наклеить кармашек для бланка… Но сегодня Делоре было приятно это монотонное занятие. Она подняла со дна коробки справочник по анатомии, и под ним обнаружилась еще одна книга, на обложке которой было нарисовано море после шторма – умиротворенное, усталое, темно-синее. Автор решил соригинальничать, и вместо названия красовались несколько непонятных символов.
– И как мне занести ее в списки? – растерялась Делоре.
– Просто перерисуй.
Делоре перерисовала название, записала имя автора, год издания, издательство, дату поступления в библиотеку. Открыла книгу на первой главе, тридцать секунд читала, а потом ее взгляд стал острым-острым.
– Такое чувство, что некоторые писатели пишут лишь для того, чтобы портить людям настроение, – сказала она, впихивая книгу на полку с мелодрамами.
Делоре села в кресло, и Селла протянула ей чашку с чаем. Делоре взяла чашку и поставила на стол справа от себя, обхватила ледяными пальцами горячий фарфор. Такое приятное щекочущее ощущение согревания… Опять тоска? Нет, вроде бы. Пока все держится в рамках.
Стекольщик пришел в семь вечера. Он был мрачным, грубым на вид человеком и смотрел на Делоре с холодным пренебрежением, что заставляло ее отвечать ему тем же. Она едва ли две фразы произнесла, он так вообще только кивал, и Делоре услышала его хриплый голос лишь когда он уведомил, сколько она должна заплатить ему. Впрочем, работу он сделал хорошо и быстро, так что плевать на его манеры.
После его ухода Делоре протерла пол (стекольщик не удосужился снять уличную обувь), приготовила простенький ужин и помыла посуду. Когда в дверь позвонили, Делоре и Милли играли на ковре в гостиной. Свет был выключен, комнату освещал только экран телевизора. Делоре замерла, сжимая в кулаке игральные кубики (был как раз ее ход) и прислушиваясь.
– Кто-то пришел, – пропищала Милли, и они посмотрели друг на друга, как две преступницы, скрывающиеся от полиции.
– Мы никого не ждем, – возразила Делоре.
Звонок повторился. Длинная трель в тишине. Делоре бросила кубики. Четыре и три.
– Семь, – и по глянцевому полю передвинула свою фигурку на семь кружочков.