Жанна присела на стул, обвела взглядом ее простенькое жилище:
— Я одна не смогу. Ну хотя бы на время. — В словах было столько боли, что Аксинья Петровна только кивнула:
— Я мигом, к соседке забегу, присмотрит за домом.
Анита, присутствующая при разговоре, удивилась, что Жанна не обратилась с этой просьбой к ней. Но потом поняла причину — ее беременность.
Словно, прочитав ее мысли, Жанна сказала:
— Ани, я тебя очень люблю, но мне будет тяжело с тобой. Я тебя не брошу, но…
— Да ладно, ты права.
На обратном пути женщины разговорились. Ни о чем. И это было как раз то, что было сейчас необходимо.
— Можно я буду называть вас тетей? Аксинья Петровна — очень длинно.
— Лучше уж бабушкой. Я как раз тебе в бабушки и гожусь.
Жизнь потихоньку устаканивалась. Жанна решила вернуться на работу. Это не оставляло времени на погружение в депрессию. Вечерами бабушка Ксеня, как стала называть соседку Жанна, рассказывала ей историю своей жизни. В один из таких вечеров разговор зашел о родственниках Жанны.
— А у меня никого нет. Я выросла в детском доме. Мама умерла во время родов. Я знаю ее только по фотографиям и рассказам отца. У меня есть мамин крестик, папа рассказывал, что мама никогда не снимала его. Только оставила дома перед родами.
Вот, посмотрите. Он необычный. Я такого больше нигде не видела. — Жанна достала крестик из шкатулки.
— Носить не пробовала?
— Нет. К золотой цепочке он не подходит, а на ниточке как-то неудобно. Не носят так теперь.
— Ну да, — согласилась Аксинья. — Освятить бы его надо в церкви.
— Да зачем же? Я ведь его не ношу. Лежит просто в шкатулке. Да и в церковь я не хожу. Отец не приучил, а сама как-то не сподобилась.
— Молодые редко церковь посещают. А зря. Так, может, я снесу?
— Бабушка Ксеня, над вами еще посмеются. Простой деревянный крестик, истертый весь. Вот даже червоточинка есть. Я думала выбросить. Только рука не поднимается — память от мамы.
— А что же отец твой, жив?
— Нет, папы не стало, когда мне и пяти лет не было. Сердце у него остановилось. Внезапно.
— А другие родственники?
— Не знаю. Маленькая еще была, не помню. Только и фотографий никаких не осталось, кроме маминых.
Жанна достала большой альбом. Фотографий было немного. Но по ним можно было судить, какой счастливой и любящей парой были отец с матерью. Аксинья всматривалась в лицо молодой женщины, глядевшей на нее с фотографии. Что-то в ее глазах было странное. Они оставались грустными даже тогда, когда она улыбалась или даже смеялась. А лицо ее мужа, тоже выражающее любовь и счастье, на последних фото приобрело удивительный оттенок неизбывной грусти.
— Давай поужинаем, — Аксинья отложила альбом в сторону. Она отметила про себя, что Жанна совсем не похожа на отца, а вот с матерью у нее разительное сходство — одно лицо.
Аксинья Петровна в отсутствие Жанны все же решила отнести крестик в церковь. Священник, к которому она обратилась, проходил по церковному двору. Он внимательно ее выслушал и долго рассматривал памятную вещичку, затем отдал, отказавшись выполнить обряд освящения. Он не стал объяснять причину, только, возвращая крестик Аксинье, сказал:
— Не поможет.
— Что не поможет?
— Идите, женщина. В церковь такие вещи вносить нельзя.
Аксинья стояла во дворе церкви, с недоумением разглядывая крестик. На первый взгляд ничего необычного в нем не было. Только был он очень старый и сбоку на нем была едва видимая точка — будто жучок-точильщик полакомился деревянным изделием.
Озадаченная женщина думала о том, что же ей делать дальше с этим странным крестиком. Если в церковь нельзя, значит надо обратиться к другим силам. Она была наслышана о сверхъестественных способностях экстрасенсов, разгадывающих любые тайны. Только где же их найти?
Ноги сами привели ее к импровизированной доске объявлений. Проще — к столбу, на котором красовались бумажки с информацией на любой вкус. Были там и координаты магов, колдунов и, конечно же, экстрасенсов. Аксинья выбрала последнюю категорию, уж больно звание внушало доверие. Она оглянулась по сторонам, словно делала что-то непозволительное, и оторвала номерок телефона. Ловко спрятала его в карман и с сознанием выполненного долга отправилась домой. Визит к экстрасенсу, Алисе Золотаревой, отложила до следующего дня. Да и приготовиться надо было — вынуть незаметно фотографию матери Жанны.
В этот вечер Аксинья Петровна была неразговорчива, задумчива и невнимательна. Жанна только диву давалась. Обычно словоохотливая, бабушка Ксеня односложно отвечала на ее вопросы, рано ушла спать, сославшись на плохое самочувствие.