Едва брюнет закончил говорить, как вездесущий туман начал пониматься все выше и выше. Он рос постепенно, скрывая, растворяя в себе мужчину. На последок мне подарили короткую ухмылку. Серое марево исчезло, забрав с собой опасного брюнета.
Давившее на меня желание оставаться на месте, ушло так же внезапно. Растерев затекшие от одного положения ноги, я встала с зеленого постамента. Медленно, старясь не упасть, я направилась к выходу из напугавшей меня пещеры. В отличие от тянущего в центр горы ощущения, в данный момент я не чувствовала ничего. Лишь сильную усталость и и моральную истощенность. В висках поселилась пульсирующая с неравномерными промежутками боль. Благо дорожка к выгоду вела напрямик, вез лишних ответвлений и коридоров. Придерживаясь об стену трясущейся толи от страха, то ли от усталости рукой, я планомерно преодолевала горный лабиринт.
Спустя десятки сотен шагов я увидела серый свет, заставивший меня невольно ускориться. Быстро ступая и не обращая внимание на отвлекающие факторы в виде головной боли, я дошла до выхода. Стоило покинуть своды горы, как колени подогнулись. Я упала на серый камень и проснулась. Вновь меня окружали холодные стены камеры. Под спиной лежала гнилая солома, а толстые прутья решеток закрывали слабый свет, погружая одиночную келью в неприятный полумрак. По высоким стенам ползли чернильные тени, создавая причудливых монстров. Неужели это был всего лишь страшный сон?
Частично знакомые стены темницы добавили капельку спокойствия. В голове немного прояснилось, однако сонный испуг был очень силен. По коже пробегала мелкая дрожь, я иногда вздрагивала то ли от холода, то ли от нервов. Мои душевные силы были на исходе. Боюсь, если произойдет что – то еще, я скачусь в продолжительную истерику. Сидя в самом дальнем углу камеры, я слушала стоны боли и отчаянья других пленников церкви. С каждой минутой проведенной в церковных застенках, острое чувство ненависти к священникам и инквизиторам разгоралось во мне. Больше не было того безразличия и раболепия. Теперь было одно яркое чувство. Полагаю, никогда в жизни мое отношение не вернется к прежнему.
За горькими мыслями я не заметила, как к моей камере подошли четыре мужчины в черных плащах, на рукавах которых были вышиты серебристые кресты. Один из них открыл темницу и подошел ко мне. Грубо схватив за предплечье, меня подняли с пола. Подталкиваемая в спину резкими тычками, я вышла из сырого помещения и оказалась прижата к решетке. Руки завели за спину и туго связали шероховатой веревкой, которая мгновенно впилась в запястья. «Обезопасив» себя от моих поползновений и возможных проклятий, мужчины составили плотную коробочку. Я оказалась в центре нее. В столь грозном сопровождении я пошла в темноту, переживая о будущем. Пол под голыми ногами холодил ступни, маленькие камешки врезались во все еще нежные пальчики на ногах.
Я не знаю, как долго мы шли, но вдруг появился багровый свет, в конце коридора. Мы направлялись именно туда. Кровавое свечение вырывалось из под неплотно закрытой двери. Шестое чувство подсказывало, что неприятности ожидают с другой стороны. Жуткий скрип сопровождал медленно открывающуюся дверь. С помощью левого незнакомца, с закрытым плащом лицом я вошла в пугающую изначально комнату.
Просторное помещение освещалось прикрепленными к потолку чадящими факелами, дарующими багровый свет. На противоположной от входа стене располагался широкий, глубокий камин. Огонь ярко пылал на сгорающих бревнах, наполняя комнату теплом. Странные железные конструкции заполняли все свободное место. С левой стороны стоял массивный металлический стол, на котором лежали разнообразные инструменты. Беглым взглядом я успела заметить закопченные щипцы и тонкие блестящие иглы. Меня подвели к торчащим из стены кандалам и приковали за руки и за ноги. Стальные полосы плотно обхватили кожу.
Паника подняла голову. Из опухших глаз полились слезы. Тихая истерика полностью поглотила меня. Я не заметила, когда к нам присоединился господин инквизитор, лир Граммер. В этот раз мужчина был одет в бордовый сюртук, перевязанный синей летной и черные кожаные перчатки.
- Не скучала без моего общества, Варлея?
- Я не Варлея, отпустите меня. Я ни в чем не виновата, - просипела сквозь зубы, с надеждой подняв голову на инквизитора.