Валльнер посмотрел на своего дедушку, тот пожал плечами.
– Итак, я сначала позвонил Ларе Эверс, затем Вартбергу. Обычно он всегда дома. Но не в этот раз. Поэтому-то я и подумал, не случилось ли чего. Неплохо бы проверить. Именно так и произошло.
Валльнер хмыкнул скептически:
– Ты очень заботлив.
– Я полицейский.
Валльнер посмотрел на дедушку:
– Ты тоже это слышал?
– Я просто старый дурак, – хрипло рассмеялся Манфред. – От меня никакого толку.
– Вы поехали туда, чтобы убедиться в своей правоте?
Кройтнер кивнул.
– Насколько мне известно, у тебя сейчас нет водительских прав.
– А я и не вел машину.
Валльнер слегка смутился.
– Женщина?
Кройтнер покачал головой и указал на Манфреда.
– Что?! – Валльнер растерянно уставился на дедушку.
– Да, и что такого? У меня есть водительские права.
– Разве мы не договорились, что ты больше не будешь ездить?
– Похоже, ты что-то путаешь.
– Ты сказал, что больше не ездишь за рулем. После того, как разбил последнюю машину.
– Я сказал: не волнуйся. Мне больше не хочется кататься. Вот что я сказал.
– И что изменилось?
– Сегодня я снова получил от езды удовольствие.
Валльнер повернулся к Кройтнеру:
– Знаешь ведь, что он не может переключать скорости.
– Он и не должен был этого делать.
– Как так? Вы проделали на первой передаче весь путь?
Кройтнер и Манфред переглянулись.
– Ладно, допустим. А как насчет женщины? – Эта парочка уже стала выводить Валльнера из себя.
– Это Лара Эверс.
– Нет, другая, в блестящем костюме.
– А, эта… Ее зовут Михаэла Хундсгайгер, и… она тоже с нами поехала.
Валльнер молчал в ожидании объяснения.
Кройтнер пожал плечами:
– Ну, она запала на меня. Мы очень сблизились во время костюмированного бала и в какой-то момент, скажем так, решили сменить локацию.
– Я думал, что ты покинул мельницу Мангфалль из-за Вартберга. Теперь ты говоришь, что хотел отправиться куда-нибудь с госпожой Хундсгайгер. Ты хотел пристроиться здесь?
– Конечно нет. Я направлялся… в свой дом. И подумал, что можно проехать мимо Вартберга. Так мы и сделали. И когда приехали сюда, въездные ворота были открыты. Я подумал: «Это посреди ночи? Странно!»
– Въездные ворота открыты… – пробормотал Валльнер, кивая.
– Да, так, а потом я позвонил у входной двери – и что ты думаешь? Никто не отозвался. Я осторожно толкнул дверь, и оказалось, что она была просто прикрыта. Ну, а затем оп-па – и мы нашли старика.
– И Лару Эверс с пистолетом.
– Да. Ее тоже.
– Она была в спальне у тела? – уточнил Валльнер.
– Ну, она внезапно возникла позади меня. В коридоре.
– Значит, ты не видел, как она застрелила человека в постели?
Кройтнер покачал головой.
– Как долго ты уже знаешь эту женщину?
Кройтнер снова пожал плечами:
– Она приехала сюда два года назад и работает у Гарри Линтингера. До этого она жила в Регенсбурге, во всяком случае, так сказала.
– Шартауэр говорит, что у нее есть судимость. Среди прочего, за нанесение телесного повреждения.
– Я не удивлен. Она та еще ведьма! Особенно если с кем-нибудь заестся.
– Ты думаешь, это она застрелила Вартберга?
Кройтнер возвел очи горе:
– Откуда мне знать? Я не психолог.
– А как насчет жертвы? Клауса Вартберга?
– Имени я не знаю. Его всегда называли просто Вартберг. Мне известно о нем только потому, что Лара Эверс часто его упоминала.
Это было не совсем верно. Гарри Линтингер разнюхал, что кажущийся странным Вартберг, очевидно, был человеком состоятельным, и поделился с Кройтнером. Вероятно, Линтингер знал о Вартберге намного больше, но не хотел обременять этим знанием своего полицейского друга.
– Денежки у него водились. Откуда, никто не знает. Также неизвестно, из каких краев он приехал и как долго здесь жил… Но он не местный, это точно.
– И какое отношение имела эта девушка к убитому?
– Они были друзьями.
Валльнер недоверчиво посмотрел на него.
– Подробностей я не знаю, что там была за дружба?… – поспешил заметить Кройтнер.
– Мы узнаем. – Валльнер налил себе кофе из термоса. – И как ты сумел ее обезвредить?
Кройтнер рассказал, что Лара Эверс запаниковала, увидев загримированного под Смерть Манфреда, и выстрелила, но вместо этого попала в него, Кройтнера, слегка задев голову. Отдача оружия, которой девушка, по-видимому, не ожидала, выбросила пистолет из ее руки, и тот упал на пол, где его подхватил Кройтнер. Михаэла Хундсгайгер, чьи нервы уже были на пределе, по-видимому, приняла кровь на голове Кройтнера за полноценное попадание и пережила шок.