– Мы узнаем, кто этот человек и как он зарабатывал деньги.
– Возможно, я могу быть вам полезен. А потом мы поговорим о моем компьютере.
– Значит, вы некоторое время наблюдаете за Вартбергом?
Чувак неопределенно пожал плечами.
– Как вы думаете, кем он был?
– Есть несколько возможностей. Ну, например, ключевой очевидец в программе защиты свидетелей.
– В таком случае все равно надо зарабатывать на жизнь.
– Отставной секретный агент. Или что-то незаконное.
– Вы начитались плохих триллеров. Давайте придерживаться жестких фактов: сегодня вы заметили подозрительную машину и рассказали об этом матери?
– Это было в десять часов двадцать девять минут вечера. Я как раз вышел на балкон. И все видел.
– Что именно?
– Машину. В это время она проезжала мимо дома. По направлению к Вартбергу.
– Что это был за автомобиль?
– Понятия не имею. Комби, я думаю. Трудно разглядеть в темноте.
– И почему машина показалась вам подозрительной?
– Ну, была почти ночь. И обычно ездят со светом, верно?
– Вы имеете в виду…
– Машина проехала с выключенными фарами.
Валльнер застегнул молнию на пуховике и надел шерстяную шапку. Петценбергер же стоял в футболке Metallica рядом с ним на балконе и, по-видимому, ничуть не мерз. Валльнера пробила дрожь от одного взгляда на него.
– Нет, нет, он не доехал до Вартберга.
– Вы сумели разглядеть это, хотя он ехал без света?
– Потому что я заметил, как он паркуется. Тормозные огни включились. Я вернулся в комнату и выключил свет, чтобы не маячить на виду.
– Вы видели, как этот мужчина вышел из машины?
– Я не знаю, был ли это мужчина. Вы можете разглядеть с такого расстояния? Но кто-то вышел и пошел дальше. В конец улицы.
Валльнер внимательно посмотрел в том направлении, куда указывал Петценбергер. Между заснеженными лугами тянулась узкая кривая дорога. В некоторых местах снежный покров прохудился, и проступал лежащий под ним асфальт. Эти пятна можно было разглядеть и в темноте.
– Не могли бы вы сказать, где была машина?
– Возможно, это был поворот к Кирмайеру. Больше здесь, пожалуй, нет места, где вы можете припарковать машину, не блокируя дорогу.
Слева и справа от дороги были сугробы, не очень высокие, но все же такие, что в них могла застрять машина. Валльнер потянулся за мобильным телефоном и набрал номер.
– Когда водитель вернулся?
– Понятия не имею. В какой-то момент мне стало скучно, и я снова полез в компьютер. В следующий раз, когда я посмотрел, там уже была полиция.
Участок возле поворота, который указал Петценбергер, был оцеплен лентой, а лампа для строительной площадки обеспечивала яркий свет. Валльнер попросил Тину и Оливера отвлечьсся от осмотра дома и уделить внимание следам, которые неизвестный автомобиль мог оставить в снегу.
Сначала следственная бригада все сфотографировала и даже на глубоком снегу смогла сделать почти идеальный силиконовый отпечаток шины. Тем не менее невооруженным глазом было видно, что отпечатки оставлены более чем одним автомобилем. Но, вероятно, можно было определить, какие следы шин добавлены последними.
Было уже очень поздно, когда Валльнер, Джанет, Тина и Оливер снова вошли в полицейский фургон. Никто больше не хотел кофе.
– По мнению Петценбергера, с Вартбергом что-то не так. Что мы знаем о нем?
Тина открыла на планшетном компьютере изображения нескольких предметов, которые исследовала.
– Мы не много о нем нашли. Существует папка с несколькими документами. У него есть частная медицинская страховка. Его пакет ценных бумаг стоимостью миллион. Но кроме этого? Нет сертификатов, спортивных призов, свидетельств военной или гражданской службы. Ничего, что выходит за рамки 2008 года. Только свидетельство о рождении.
– В доме отсутствуют семейные фотографии, – добавил Оливер. – И в его адресной книге нет никого, кто отмечен как член семьи. Конечно, мы должны проверить все контакты. Но это очень странно для человека за шестьдесят.
– Единственное, что выходит за рамки свидетельства о рождении, – это папка газетных вырезок. – Тина вывела на экран соответствующую фотографию.
– Вырезки? О чем?
– Все статьи об афере с недвижимостью в девяностые годы. Компания, которая обанкротилась, называлась «Шварцвассер». В то время, вероятно, это вызвало настоящий переполох. По крайней мере, в Берлине. Это в основном берлинские газеты.