— Магистр Ордена не поставил бы тебя во главу этой охоты, если бы это было простым делом.
Рафен отрицательно фыркнул и сердито отошел в сторону.
— Это не какие-то великие и почетные поиски, на которые могут уйти века! Это казнь! Время против нас. Каждая секунда, что ублюдок хаоса держит единственную каплю священной крови, работает во зло. Каждый час увеличивает его испорченность. Мы должны стремительно покончить с этим, иначе все потеряно!
Церис секунду молчал. Затем кивнул в сторону медных дверей и часовни за ними.
— Зачем вы здесь, сэр?
— Что ты имеешь в виду?
— Часовню, брат. Остальные из отделения вернулись в оружейные палаты снять свои доспехи и подвергнуться ритуалам очищения. Но вы пришли прямо сюда. Вы даже не отдали лично приказы капитану корабля на мостике.
Рафен нахмурился.
— Я пришел сюда… ради спокойствия этого места. В этой тишине ко мне приходит ясность.
Он вздохнул.
— Возможно, я надеялся найти какое-то вдохновение.
Церис смотрел на статуи на дальнем конце часовни. Бог-Император и его сын Сангвиний стояли там подобно каменным титанам, являя только постоянный и неизменный лик.
— Тогда у вас уже есть все ответы, сэр. Тогда вы уже знаете, в чем найти средство. Верьте в Императора, брат-сержант, и Император проведет вас.
Псайкер собрался уходить.
— Это станет даже большим преступлением, если Фабию будет позволено забрать ее у вас.
— Действительно, — Рафен осознал, что кивает.
Через подошвы ботинок Кровавый Ангел ощутил еле заметную вибрацию палуб "Тихо" и подошел к одному из раскрашенных стеклянных иллюминаторов в алькове аркады. За цветным, твердым, как алмаз, стеклом, он увидел вспышку света от пусковой установки на борту боевого корабля. На копьях белого света неслись вперед гладкие металлические цилиндры, петлей уходили в сторону от корабля, прокладывали курс, и роем шли к цели. Он следил за их маршрутом, глядя вперед, и нашел темные очертания колонии-астероида в свете далеких звезд. Ни произнеся ни слова, Рафен развернулся и вошел в часовню, в этот раз обуздав свой гнев.
Беззвучные, яркие вспышки преломленного света достигли его, когда оружие "Тихо" выполнило свою работу и уничтожило все деяния предателя.
* * *Рядами стояли воины-братья в грубых робах серого и ржаво-красных цветов. Они стояли шеренгами на обогретых солнцем каменных плитах великого центрального внутреннего дворика, воздух сушил их поднятые лица, в спины им сиял красный диск далекого солнца Ваала. Корбуло стоял перед ними, его роба была такого же покроя, но со вставками белого цвета. Солнечный свет играл на ярких частях почетных золотых цепей. Он шел вдоль линии воинов. Далеко разносился его спокойный, чистый голос, эхом отражаясь от стен, сформированных окружающими зданиями крепости-монастыря. Его капюшон был откинут назад, так что он мог взглянуть каждому в глаза.
— И тогда наступит день, — говорил он им, — когда вы зададите себе вопрос. Кто я такой? Вы будете спрашивать себя, откуда вы пришли, вы будете обдумывать это и искать ответ.
На грубоватом лице Корбуло появилась улыбка.
— И тогда вы вспомните то, что я собираюсь вам сказать, и больше не будете думать об этом.
Сангвинарный жрец сделал паузу в тени великой статуи в центре внутреннего дворика, чьи крылатые очертания высоко возвышались над ним. Он распростер руки, обхватывая их всех единым жестом.
— Место, где вы родились. Племена, в которых вы взращивали свою храбрость. Миры, которые вы звали своим домом. Вожаки, которым вы когда-то присягнули…
Он смотрел на такие разные лица и видел полное внимание, в некоторых возможно какой-то странный намек на предвкушение и благоговейный страх.
— Все это делало вас теми, кто вы есть. Но сейчас вы переступили через них. Каждого из вас проверяли на прочность и выявляли сильнейших. Вы дрались на испытаниях и вас оценивали. Великий дар теперь ваш. Вы заслужили право жить и умереть не как простое человеческое существо, но как Адептус Астартес. Сынами Сангвиния. Кровавыми Ангелами.
Он кивнул сам себе.
— Вот это единственный ответ, который когда-либо вам понадобится. И наверняка вы верите, что многие вам завидуют. Многие, которые питают надежды и почитают вас. Но найдется еще больше, на миллиарды больше тех, кто ненавидят вас за то, кем вы станете. И каждый день, пока вы все еще дышите, уже является победой против них.
Корбуло потянулся внутрь робы, его пальцы сомкнулись на сумке из кроваво-красного вельвета, обшитой золотыми и платиновыми нитями, украшенной редкими драгоценными камнями с сотен покоренных миров.