Она также чувствовала, что её друзья собираются все вместе, словно кучкуются своими светами для защиты, тепла, какой-то обороны, особенно более уязвимых их членов, вроде Юми и Хирото Танака, родителей Ника. Или Холо, который вообще не должен находиться в джакузи, ведь большую часть церемонии он пробыл в инвалидном кресле. Или Мэджик, которой только исполнилось семнадцать, и она всю жизнь прожила в резервации навахо.
Энджел, Ковбой, Туз, Мика, Ярли, Мэнни…
Они были взрослыми.
Они должны защитить этих людей.
Она следила глазами за солдатами, наблюдая, как они окружают толпу у бассейна. Они все были одеты в чёрное, и она видела броню, винтовки, пистолеты, шлемы, рюкзаки. Они все выглядели готовыми отправиться на войну. У них также имелись странные гарнитуры, крепившиеся на их головах и шеях и, похоже, соединявшиеся со шлемами.
— Это какая-то блокировка зрения видящих, — сказала Ярли, стоявшая по другую сторону от Мэнни. — Мы пытались пробиться. Но не можем.
Ярли выглядела такой же обдолбанной, как и остальные, но Энджел понимала, что она в более хорошей форме. Она лучше умела думать сквозь такие вещи или вопреки им.
Она была старше.
Она видела войны. Возможно, много войн.
— Я старше, — Ярли уверенно кивнула Энджел. — Вот и всё. Я бывала на многих свадьбах. Тебе кто-нибудь говорил, сколько мне лет? Боги преисподней, я старая. Я прямо-таки древняя, — Ярли издала скорбный, но почти истерический смешок. — Такая старая. Слишком старая для Мэнни… слишком старая… я слишком старая для него.
Мэнни, семидесятитрёхлетний человек, шлёпнул её по заднице большой ладонью.
Ярли, которая выглядела на сорок с небольшим (но была видящей, так что это могло равняться какому угодно возрасту), захихикала так, будто была ровесницей Мэджик.
Может, Ярли ничуть не в лучшей форме по сравнению с остальными.
— Чего они хотят? — спросил Хавьер. Он стискивал Люс перед собой так, словно не знал, что с ней делать. Кажется, он пытался решить, то ли спрятать её, то ли использовать как живой щит. — Чего они от нас хотят? Где босс? Где док? Куда нам девать Люс?
— С ней всё нормально, — Ковбой отмахнулся от него. — Ты можешь отпустить её, чувак. Ты видел, как она дерётся? Она крутая.
— Эй! — Энджел нахмурилась. — Оскорбляешь, муж.
Ковбой улыбнулся ей, крепко обнимая за талию.
— Она не моя зайка, дорогая. Не волнуйся. Ты моя единственная зайка, — опустив лицо, он стал щекотно сопеть ей в шею, и Энджел расхохоталась.
— Ты идиот, — сообщила она ему.
— ЭНДЖЕЛ, ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ? — Мика казалась паникующей.
Она паниковала. Это нехорошо.
Энджел посмотрела вокруг, на знакомые лица.
Теперь вокруг них собралось ещё больше людей.
Она видела Фрэнка и Пса, ещё двух индейцев из резервации, а также друзей Блэка из луизианской тюрьмы. Она видела его друга Лоулесса из Таиланда, который также участвовал во вьетнамской войне с Блэком и Мэнни. Её взгляд мельком остановился на той женщине-копе, с которой Мири и Блэк вот только что подружились в Сан-Франциско, а также на Киессе, ещё одной видящей со Старой Земли, и Лизбет, давней личной ассистентке Блэка в Охране и Расследованиях Блэка.
Бесчисленное множество других лиц мелькало перед её глазами; все они были знакомыми и являлись частью странной семьи Блэка, которую он собрал за годы.
Все люди и видящие, которых она видела… все до единого… даже Лизбет… выглядели обдолбанными в хлам.
И теперь им грозила опасность.
Они были в опасности.
И никто не знал, где Блэк и Мири.
Энджел подумала кое о чём другом.
— Где Ник? — громко спросила она. — Где Даледжем?
Она осмотрелась по сторонам, чувствуя, как усиливается её паника.
— Где Джакс? Где Кико?
Небольшая группа тех вооружённых солдат теперь шла к ним, сжимая в руках винтовки.
Они шли прямиком к ним.
Они шли прямиком к Энджел.
Они двигались настороженно, словно приближались к львиному прайду.
А может, к стае голодных, очень сбитых с толку и очень, очень обдолбанных волков.
Энджел осознала, что дело может очень быстро принять очень плохой оборот.
Может, по той же причине она пошла им навстречу.
Она буквально чувствовала, как Ковбой слетает с катушек, следуя за ней.
Он делал это в своей очень спокойной, очень «Ковбойской» манере, выражавшейся в том, что он скользнул между ней и оружием, хотя это ничего не даст, ведь они оба в вечерних нарядах и обдолбанные, а солдаты в броне с винтовками могли прикончить их меньше чем за тридцать секунд.